КОРОВА В ПОРУ СБОРА ЯБЛОК
Совсем уже с ума сошла корова -
Боднула стену и дыра готова!
Коровья морда в яблоках гнилых
И в сладкой каше - яблочной потравы
Достало ей, чтоб наплевать на травы.
До яблонь пограничных добралась
И падалиц червивых нажралась.
А выгнанная палкою в бока,
Она мычит, взирая в облака.
И съежились соски без молока.
ПЕРЕПИСЬ
Был хмурый вечер, я пришел к лачуге
Из горбыля, покрытой сверху толем.
В одно оконце и с одною дверью,
Она была единственным жилищем
На всю эту безлюдную округу.
Но дом был пуст - ни женщин, ни мужчин,
(А впрочем, женщин, это сразу видно,
Здесь сроду никогда и не бывало.)
Я шел сюда людей переписать,
А здесь на сотни миль ни человека,
И никого нет в доме, на который
Я несколько часов глядел с надеждой,
Хотя и небольшой, пока спускался
По узкой тропке с горного хребта,
Не встретив никого, кто бы решился
Зайти в эти безлюдные места.
Стояла осень, только догадаться
Об этом было трудно. Листопада
Здесь не бывает, ибо нет деревьев,
Лишь пни торчат - на них сквозь плотный слой
Смолы темнеют годовые кольца -
Да сухостой: ни листьев, чтоб опасть,
Ни веток, что стенали б об утрате.
Уж не затем ли, чтобы время года
И время дня без помощи деревьев
Считать, затеял ветер хлопать дверью?
(Как будто кто-то грубый, в дом войдя,
Захлопнет с силой дверь, за ним вослед
Придет другой, и снова дернет дверь,
И вновь ее захлопнет за собою.)
Я насчитал девятерых (хотя
В свой список занести их и не мог).
Десятым на порог вошел я сам.
Где ужин мой? Где ужин остальных?
Свет не горит. Стол не накрыт для гостя.
Печь холодна, к тому же без трубы
И на сторону сильно покосилась.
Мужчин же, дверью грохотавших, я,
Хоть ясно слышал, в доме не увидел.
Они не упирались в стол локтями,
Не спали на скамейках деревянных.
Все пусто. Ни жильцов, ни привидений.
И все же я на всякий случай с пола
Поднял обломок топорища, ибо
Мне вдруг почудилось скрипение костей.
(Скрипело приоткрытое окно.)
Придерживая дверь, чтоб не стучала,
Я начал думать, что же делать с домом,
С людьми, которых в доме больше нет.
Пришедший за один лишь год в упадок,
Меня печалил он ничуть не меньше
Руин из тех ветхозаветных мест,
Где азиатский клинышек мешает
Соприкоснуться Африке с Европой.
Хотелось крикнуть, пусть здесь даже эхо
От скал далеких мне не отзовется:
"Пустеет край. И если впрямь скорбит
О людях Пребывающий в молчанье,
Пусть не молчит иль будет нем вовек.
Я должен был сказать ему об этом".
Как грустно пересчитывать людей
В краю, где их становится все меньше,
Тем более - когда их вовсе нет.
Я так хочу, чтоб жизнь тут продолжалась.