На краю тёмной массы леса вспыхивает яркий оранжевый огонёк. Прыгая от дома к дому и вскидывая туманные серые руки к небесам, он танцует и кружится по улицам Валенда. Даже на таком отдалении его тёплые прикосновения согревают мою кожу, а дымные пальцы щекочут ноздри. Он обнимает соломенные крыши и ныряет в полевые цветы, разливаясь оранжево-красным морем. Валенд тонет. Нет, он сгорает. Потому что это пожар. Валенд охвачен пожаром.
Глава 5. Пожар
В голове не укладывается. Разбойники – воришки. Они – не поджигатели. Зачем им сжигать наши вещи, если гораздо выгоднее их продавать? Однако вот оно пламя, пляшет у самой кромки леса. Я стискиваю кулаки. Не важно, как они поступают обычно. Сейчас они собираются уничтожить Валенд, и я не могу бездействовать.
– Кора! – кричу я. – Бежим! Скорее!
Она стоит – не шелохнётся. Словно вросла в землю. Только ветер играет её голубой прядкой.
– Ау! – я машу ладонью у неё под самым носом. – Они сжигают нашу деревню. Нужно поторопиться! – Кора смотрит вперёд невидящим взглядом. – Эй, твоё время пришло! Ты готовилась к этому два года. Пора спасать мир!
Мои слова её совсем не вдохновляют. Я оглядываюсь на пожар. Пламя, охватившее деревню, растёт с каждой секундой. У меня просто нет времени сюсюкаться с Корой, я встряхиваю её за плечи:
– Ну же, давай! Спаси Валенд!
Её тело обмякает в моих руках, его бьёт крупная дрожь. Я разжимаю ладони и в ужасе отшатываюсь назад. Она не собирается спасать деревню. Равно как и мою семью. Придётся справляться самой.
Со всех ног я бросаюсь навстречу огню: чем ближе к деревне, тем шире марево пожара. Задыхаясь от дыма и отчаяния, я замираю на окраине Валенда.
Всё, что я так любила, гибнет у меня на глазах. Дома и магазины, знакомые мне с ранних лет, рушатся в огне. Пожар гудит, словно в насмешку над разбегающимися в разные стороны жителями, зовущими Кору. Разбойников уже не трое, их теперь десятки. С кривыми ухмылками, в рваной одежде и с мешками награбленного на плечах, они выпрыгивают из окон домов, топорами снося за собой подточенные пламенем стены, словно это жалкая паутина. Обвешанные ножами с ног до головы, они седлают чёрных лосей; их лица покрывают многочисленные шрамы. Откуда их столько?! И откуда у них так много оружия?
Прямо на меня летит разбойник верхом на лосе и с кинжалом наголо. Я успеваю отскочить в сторону, но лезвие всё же задевает мою руку. Я шиплю от боли, глядя ему вслед. Он вспорол мой рукав, лишь слегка поцарапав кожу. Промедли я всего одно мгновение… он мог бы меня убить. От этой мысли меня бросает в дрожь. Они сюда не играть пришли. Мне стоит найти оружие, и быстро.
Неподалёку какая-то разбойница привязывает свою лосиху к дереву. Ухмыляясь, она вынимает из ножен изогнутый клинок и ступает на крыльцо ближайшего дома. Не мешкая ни секунды, трясущимися пальцами я хватаю под ногами увесистый булыжник. Кряхтя от натуги, я едва не роняю его, но всё же рывком поднимаю над головой и швыряю. В последний момент девушка успевает увернуться, но запинается на каменных ступеньках и крепко прикладывается затылком о землю.
От неожиданности я вздрагиваю и медленно подкрадываюсь к разбойнице. Она лежит без сознания, её спутанные каштановые кудри разметались по тропинке.
– Извини, бандитка, – бормочу я, и забираю её меч.
Его серебряный клинок загибается внутрь словно гак[1], по лезвию пляшут блики огня. По всей длине выгравированы леса, окружающие Солию, и приютившиеся в них деревеньки. Потрясающей красоты оружие. Я наклоняюсь, чтобы подобрать ножны, пристёгиваю их к ремню поверх платья и вкладываю внутрь меч.
Теперь, когда мне есть чем себя защитить, я бегу к нашему дому. Каким-то чудом в окружающем дыму я узнаю нашу вывеску, правда, она сильно покосилась и большой кусок дерева откололся. К счастью, над лавкой не поднимается дым, хотя она и выглядит изрядно потрёпанной.
Порыв ветра распахивает передо мной дверь, и я окидываю взглядом открывшийся беспорядок. Пол усыпан осколками стекла, у прилавка валяются несколько монет, оставленных разбойниками. Всё, над чем папа с Гомером трудились часами, пропало. Мои кулаки непроизвольно сжимаются. Во мне закипает ярость, но прежде всего я должна разыскать своих родных. Я захожу внутрь. Стекло неприятно хрустит под моими сандалиями, и где-то в животе начинает шевелиться тугой липкий комок страха.
– Папочка! Мамочка! – зову я, но никто не отвечает. Вдруг я слышу рыдания. Слабые, тихие всхлипывания доносятся откуда-то из задней части лавки. Должно быть, из кухни. Там я в последний раз видела свою семью, когда разбойники сгоняли их в угол. Сердце колотится так громко, будто копыта лося выстукивают по камням, трясущиеся руки плетьми повисли вдоль тела. К горлу подступает тошнота, когда я замечаю пятна крови на полу.