Неизданный Федор Сологуб

Теперь, когда он быстрыми шагами шел к последнему пределу, ему хотелось «еще хоть немного, хоть два дня побыть здесь среди своих вещей».

Я останавливаюсь на этих тяжелых минутах потому, что весь духовный образ Ф<едора> К<узьмича> в течение его долгой болезни носил яркую печать его поэтической сущности: в постоянной смене настроений, ибо Ф<едор> К<узьмич> не только двух дней, но и нескольких часов подряд не был тем же, и в своих капризах, и в слезах, и в призывании смерти, и в проклинании ее, и в снах и видениях — во всем поражала яркость образов, сила мечты.

Когда доктора посадили его на строжайшую диету, еще весной, до больницы, он, временно лишенный даже сладкого, которое так любил, подолгу мог фантазировать о жизни некоей «барышни Лизаньки» [160], которая, будучи дочерью в многочисленной семье, любила проводить все свое время на антресолях у «бабиньки». А бабинька была стара и слаба и редко спускалась вниз в семью своей дочери, а тихо проживала в своих низких комнатках с иконами, лампадами и горничной Дашей. Описывал подробно, как встает бабинька и ждет внучку к кофею. И какой они пьют кофей — тут шли подробности о топленых сливках, золотистых булочках и т. д. Потом описывался дальнейший день и главное внимание отдавалось описанию обеденных блюд, всегда старомодных, чисто русских, тщательно обдуманных и приправленных соленьями, маринадами и т. д. Не раз Ф<едор> К<узьмич> возвращался к этой повести, расцветавшей на его собственных лишениях. Лежит, лежит и вдруг вспомнит: «А в праздник-то к Пасхе что творилось…» или: «из молочных кушаний Лизанька с бабинькой больше всего любили варенец…».

Приложение Федор Сологуб. Канва к биографии

У АГАПОВЫХ. Падение с этажерки. Запеленать.

Первый проблеск сознания — в карете.

На даче. Оставлен на широкой скамье.

Прогулка с отцом около озера на даче. Он прячет от меня палку. Пирожное, громадное, с мою ладонь, — еле держал в руках. Упал на него и раздавил.

Иду с отцом по набережной. Шинель отца, большая, черная.

У МАТЕРИ. Комната, в два окна. Между ними на столе отец шьет. За перегородкой спальня.

Смерть отца. Лег на стулья и заплакал. 1867. Вывеска с ножницами на кресте [161].

На квартире в доме Вагенгейма [162]. Слишком чистый мальчик — немец. Мальчик Витя. Он сломал ноготь. Меня больно высекли.

Господа — не люди. Ночь. Луна. Зима. Снег. Я. Тетка Олимпиада. Еще кто-то.

Как Семен меня хоронил.

В Прачешном переулке [163]. Ударился затылком на льду. Портомойни [164]. Мое удальство, наскоки на кол<ени> Б<абушки>. Простота моя: раздача картинок.

Рукавички дал мальчику подержать. А тот их украл. Мать ходила меня искать. Потом порка.

Сады и розги в Прачешном переулке.

У АГАПОВЫХ. Дедушка (Агапов). Замасленный халат.

В доме Северова [165]. Первая прочитанная конфета без складов. Нашел на улице. Общий и мой восторг.

Розги в доме Северова дважды. Мое красное лицо. Розги в доме Духовского [166], часто.

Бабушкин мундштук. Курит, и ходит по комнате. Пасьянс.

Тайная встреча Линушки с Витб<ергом> на улице [167]. Под предлогом, что пошли в лавку. Я несу бутылку с деревянным маслом, они воркуют. Я неосторожно высунулся из-за угла, — беда, бабушка увидит, надо идти домой.

Неудачное ношение письма к хромому мировому: М<ихаил> М<ихайлович> перехватил. Страх Тонюшин [168]. Ее письмо к М<ихаилу> М<ихайловичу> — просит не говорить. А меня высекли.

Басни Крылова. Кухня. Чтение вслух.

Драка на улице. Не давай сдачи. Высекли.

Пирожное у Миш<и> в кармане. Апельсин в сортире.

Семья Стюартов. И противные мне громадные ногти.

Муки мои при учении грамоты. Крики бабушки. Колени. Мать меня уводит. Сечет.

Наклейка почтовой марки на письмо, которое я сам же снес Витбергу. Купил его в мелочной лавке. Сначала смеялись, потом высекли.

Дом Духовского. Бурная сцена изгнания Витберга.

Елена Ивановна привела меня в школу [169]. Дома вечером для острастки порка.

Приходское училище. Попов Ив<ан> Ив<анович> [170]. Штатный смотритель, толстый, маленький, в вицмундире. Визгливо кричит на шалунов: — Всех высеку!

Осколки леденца. Подарок их Власову. Чахоточный и добрый.

Первый класс уездного училища. Галанин [171]. Хрюкающий голос. Красный нос. Бьет по щекам. 20 коп. за чтение книги из уч<ительской> библ<иотеки>.

Законоучитель сам пришел наниматься. Дезидориев [172]. Духи малиновые. Петр П. Чистяков.

При первом случае шалости или лени звали родителей, секли и просили и впредь поступать так же. Тогда уже секли без долгих справок. Так было и со мною. Секли часто, за шалости, иногда за неприготовленный урок, за грам<матические> ошибки, кляксы и пр.

Шалость на улице. Галанин. Наказание розгами в шинельной, меня и Табунова.

Табунов. То ты, то вы. Пощечины. Мороженое. Шоколад. Подхалимство к владимирским [173]: запанибрата.

Кофе вместо обеда. Припрятанная папироса.

Гатчина. Сад у дворца. Распрыгался с мальчиками.

Гатчина. Неисполненное обещание купить яблоков.

Гатчина. — А помните, Ф<едор> Александрович>, как вас от нас выгнали. Во время стрижки волос.

Гатчина. — Это ваш воспитанник. — Разве мы стали бы так водить воспитанника. Босоногий мальчишка, сын служанки какой-то. Витберги зашли купить ему что-то.

Гатчина. — Значит, и вы — дура.

Гатчина. — Прощай, Наташа, твоя нянька уезжает. Витберги переглядываются.

Я разбил термометр. Ругань ночью, при гостях, — М<ихаила> М<ихайловича>.

Еще раньше ругань бабушки. Жестокая порка.

В доме Гудимы [174]меня считают переодетой девочкой [175].

Споры из-за Засулич и пр. [176]Бурные сцены. Розги и дома и в дворницкой, а иногда и в участке.

ИНСТИТУТ [177]. Приемный экзамен в институт. Простая обстановка. Кто-то поднял руку, просится выйти — и это насмешило. Медицинский осмотр. Очень неловко — следы от недавних розог. Впрочем, видел только доктор и очень тактично промолчал.

Первый вечер в институте. Музыка и грусть. Уверенность, что дадут белье, — и пришлось спать в крахм<альной> рубашке.

160

Импровизация на тему повести Сологуба «Барышня Лиза» (Сб. «Сирин». СПб., 1914. Кн. 3.).

161

Согласно данным Всеобщей адресной книги С.-Петербурга на 1867–1868 г. (СПб., 1868), семья Тютюнниковых в 1867 г. проживала по адресу: ул. Могилевская (ныне — Лермонтовский просп.), дом 19, кв. 14.

162

По-видимому, речь идет о доме Вагенгеймов в Минском переулке, дом 3 (от ул. Офицерской до ул. Торговой, ныне — ул. Союза Печатников).

163

Тетерниковы проживали по адресу: Прачешный пер., дом 10 (от наб. реки Мойки до ул. Офицерской), в доме А. С. Духовского.

164

Портомойни— плоты или мостки на реках и каналах для мытья и полоскания белья; прачечные.

165

В начале 1870-х гг. семья Агаповых снимала квартиру в доме М. М. Северова в Климовом переулке, дом 5–7 (сведения из архива Ф. А. Витберга, ИРЛИ).

166

См. коммент. 3 (в файле — комментарий № 163 — прим. верст.).

167

См. в материалах О. Н. Черносвитовой (с. 235 наст. изд.) и коммент. 13 и 14 к ним (в файле — раздел «О. Н. Черносвитова. Материалы к биографии Ф. Сологуба» текст и комментарии № 143, 144 — прим. верст.).

168

Антонина Михайловна Агапова, в замужестве — Бороздина.

169

Ошибка; имеется в виду Галина Ивановна Агапова. Речь идет о двухклассном Никольском приходском училище (Никольская пл., 6), которое Сологуб посещал в 1873/74, 1874/75 учебные года.

170

Иван Иванович Попов (1862–1942) — народник, сибирский журналист, краевед; соученик Сологуба по Никольскому приходскому училищу и Учительскому институту. См. его кн.: Минувшее и пережитое: Воспоминания за 50 лет. Л.: Колос, 1924. С. 16–17, 66–67.

171

Андрей Дмитриевич Галанин (1825–1884) — учитель русского языка, инспектор. Попов вспоминал: «Учителя по большей части ничего не объясняли, а задавали уроки „отселе доселе“. Исключение между учителями был инспектор Д. Д. Галанин (имеется в виду А. Д. Галанин. — М.П.). Он также любил выпить, но в класс являлся трезвым, всегда объяснял уроки и не дрался. Он заступался перед учителями за учеников, выгораживая их, а не редко и разносил учителей» (Указ. соч. С. 16).

172

Законоучитель Никольского училища; в бумагах Сологуба упоминается в записи «Особые словечки», в которой он отмечал (уже в более поздние годы) наиболее характерные слова и выражения своих знакомых, в том числе и бывших учителей, например: «Бальзаминов: ша! Киндер-ша!» или « Дезидориев:духи малиновые» (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 1. № 539. Л. 310).

173

По-видимому, речь идет об учащихся Владимирского уездного училища, которое Сологуб посещал в 1876/77 г., о чем сохранилось свидетельство (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. № 1. Л. 4–5).

174

Адрес не установлен. Возможно, в это время Агаповы жили в одном из домов в Матятином переулке (до 1871 г. — Глухой, ныне — Батайский). См. рисунки М. В. Добужинского наст. изд. (в файле — раздел «Приложение. Фотографии» — прим. верст.).

175

И. И. Попов вспоминает о Сологубе в «Минувшем и пережитом»: «Это был красивый мальчик, всегда чисто и изящно одетый, с вьющимися белокурыми кудрями, в бархатной курточке с белым широким воротником. Федя Тетерников учился хорошо. Он не принимал участия в наших шалостях, был застенчив, часто краснел, и мы звали его „девчонкой“» (с. 17). Сашу Пыльникова («Мелкий бес») также принимают за переодетую девочку.

176

См. в материалах О. Н. Черносвитовой — с. 239 наст. изд. и коммент. 23, 24 к ним (в файле — раздел «О. Н. Черносвитова. Материалы к биографии Ф. Сологуба» текст и комментарии № 153, 154 — прим. верст.).

177

Санкт-Петербургский Учительский институт находился на Васильевском острове (13-я линия, дом 28); в учебное заведение принимались прошедшие проверочные испытания лица всех званий и состояний в возрасте от 16 лет; институт готовил учителей для народных школ и городских училищ.