Третьего дня я был у Маршака и рассказывал ему о Вас. Как блистали его глаза, и как пламенно билось его сердечко! (Видите, опять въехала совершенно неуместная и нелепая фраза. Какая ерунда! Маршак с пламенными глазами!)
Я увлекся Моцартом. Вот где удивительная чистота! Трижды в день, по пяти минут, изображаю я эту чистоту на Вашем чекане. если бы свистел он хоть двадцать минут подряд!
За неимением рояля, я приобрел себе цитру. На этом деликатном инструменте, я упражняюсь на перегонки со своей сестрой. До Моцарта еще не добрался, но попутно, знакомясь с теорией музыки, увлекся числовой гармонией. Между прочим, числа меня интересовали давно. И человечество меньше всего знает о том, что такое число. Но почему-то принято считать, что если какое либо явление выражено числами, и в этом усмотренна некоторая закономерность, настолько, что можно предугадать последующее явление, то все, значит понятно.
Так например Гельмгольц нашел числовые законы в звуках и тонах, и думал этим объяснить что такое звук и тон.
Это дало только систему, привело звук и тон в порядок, дало возможность сравнения, но ничего не объяснило.
Ибо мы не знаем что такое число.
Что такое число? Это наша выдумка, которая только в приложении к чему либо делается вещественной? Или число вроде травы, которую мы посеяли в цветочном горшке и считаем, что это наша выдумка и больше нет травы нигде, кроме как на нашем подоконнике?
Не число объяснит, что такое звук и тон, а звук и тон прольют хоть капельку света в нутро числа.
Милая Клавдия Васильевна, я посылаю Вам своё стихотворение: «Трава».
Очень скучаю без Вас и хочу видеть Вас. Хоть и молчал столько времяни, но Вы единственный человек о ком я думаю с радостью в сердце. Видно, будь Вы тут, я был бы влюблён по настоящему, второй раз в своей жизни.
Дан. Хармс.
4 ноября 1933 года.
К. В. Пугачевой*
<Ленинград. Конец 1933 г.>
Дорогая Клавдия Васильевна, теперь я понял: Вы надо мной издеваетесь. Как могу я поверить, что Вы две ночи подряд не спали, а всё находились вместе с Яхонтовым и Маргулисом! Мало этого, Вы остроумно и точно намекаете мне 11-ой частью «Возвращённой молодости» на моё второстепенное значение в Вашей жизни, а словами «Возвращённая молодость» Вы хотите сказать, что мою де молодость не вернешь и что вообще я слишком много о себе воображаю. Я так же прекрасно понял, что Вы считаете, что я глуп. А я как раз не глуп. А что косается моих глаз и выражения моего лица, то во первых наружное впечатление бывает ошибочно, а во вторых, как бы там ни было, я остаюсь при своём мнении.
(Яронея).
К. В. Пугачевой*
Петербург. Недеждинская 11, кв. 8. Суббота. 10 февр. 1934 г.
Дорогая Клавдия Васильевна, только что получил от Вас письмо, где Вы пишите, что вот уже три недели как не получали от меня писем. Действительно все три недели я был в таком странном состоянии, что не мог написать Вам. Я устыжен, что Вы первая напомнили мне об этом.
Ваша подруга так трогательно зашла ко мне и передала мне петуха. «Это от Клавдии Васильевны», – сказала она. Я долго радовался глядя на эту птицу.
Потом я видел Александра Осиповича Маргулиса. Он написал длинную поэму и посвятил ее Вам. Он изобрел ещё особые игральные спички, в которые выигрывает тот, кто первый сложит из них слова: «Клавдия Васильевна». Мы играли с ним в эту занимательную игру и он кое что проиграл мне.
В ТЮЗе приятная новость: расширили сцену и прямо на ней устроили раздевалку, где публика снимает свое верхнее платье. Это очень оживило спектакли.
Брянцев написал новую пиесу «Вурдалак».
Вчера был у Антона Антоновича: весь вечер говорили о Вас. Вера Михайловна собирается повторить свои пульяжи. Как Вам это нравится?
Ваш митрополит осаждает меня с самого утра. Когда ему говорят, что меня нет дома, он прячется в лифт и от туда караулит меня.
У Шварцев бываю довольно часто. Прихожу туда под разными предлогами, но на самом деле только для того, что бы взглянуть на Вас. Екатерина Ивановна заметила это и сказала Евгению Львовичу. Теперь мое посещение Шварца, называется «пугачевщина».
Дорогая Клавдия Васильевна, я часто вижу Вас во сне. Вы бегаете по комнате с серебряным колокольчиком в руках и все спрашиваете: «Где деньги? Где деньги?» А я курю трубку и отвечаю Вам: «В сундуке. В сундуке».
Даниил Хармс.
Э. А. Русаковой*