— Но отчего же, скажи на милость, дорогая сестричка, она передала записку через тебя? — с этими словами Алексия села и положила себе маленький кусочек хаггиса.
Вгрызавшаяся в маринованную луковицу Фелисити пожала плечами:
— Может, потому что лишь я одна придерживаюсь принятого в приличном обществе распорядка дня?
Алексия немедленно заподозрила неладное:
— Фелисити, ты что, как-то подстрекала их к тому, чтобы совершить этот опрометчивый поступок?
— Кто, я? — сестра сделала большие глаза и заморгала. — Никогда в жизни.
Леди Маккон не сомневалась, что если Фелисити приложила к этому руку, то из злого умысла. Она провела ладонью по лицу.
— Мисс Хисселпенни пропадет.
Фелисити заулыбалась:
— Да-да, так и будет. Я знаю, от их союза ничего хорошего ждать не приходится. Мне никогда не нравился мистер Танстелл. Я даже не глядела на него, мне такое не могло и в голову прийти.
Алексия скрежетнула зубами и развернула записку Айви.
Все за обеденным столом как зачарованные уставились на нее, еще активнее зашевелив челюстями. Селедка убывала с катастрофической скоростью.
«Дорогая Алексия! — гласила записка. — О, прошу, прости меня, ведь чувство вины уже терзает самые сокровенные глубины моей души! — Леди Маккон фыркнула, стараясь не рассмеяться. — Мое растревоженное сердце плачет! — Боже, Айви определенно разошлась. — Даже кости пылают огнем греха, который я вот-вот совершу. О, зачем мне вообще мои кости? Я потеряла себя в этой всепоглощающей любви. Наверное, тебе непонятно подобное чувство! Но все же, дражайшая Алексия, попытайся понять, что я подобна нежному цветку. Брак без любви прекрасно подходит людям вроде тебя, но я в нем зачахну и увяну. Мне нужен мужчина с душой поэта! Я просто не такая стойкая, как ты. Я ни мгновения больше не могу без моего возлюбленного! Жизнь вынуждает меня уйти через задний проход, потому что я должна пожертвовать всем, что у меня есть, ради человека, которого обожаю! Молю, не суди меня строго! Всему виной одна лишь любовь! Айви».
Леди Маккон передала записку мужу. Тот прочел всего пару слов и расхохотался.
Алексия, сверкнув на него глазами, сказала:
— Тут дело серьезное, дорогой муж. Задействован задний проход. Лично ты лишился камердинера, не говоря уже о том, что стая Вулси потеряла многообещающего клавигера.
Лорд Маккон промокнул глаза тыльной стороной ладони.
— Ну Танстелл, ну дуралей! Он никогда не был особенно хорошим клавигером, во всяком случае, я всегда сомневался на его счет.
Леди Маккон забрала у него Айвино письмо.
— Но нам следует посочувствовать бедному капитану Фезерстоунхофу.
Лорд Маккон пожал плечами:
— Следует ли? Как по мне, он дешево отделался. Только представь, иначе ему до конца жизни пришлось бы смотреть на все эти шляпы.
— Коналл! — жена с упреком шлепнула его по руке.
— Что? — воинственно отозвался граф.
— Ты понимаешь, что мы оказались в очень деликатном положении? Ведь Айви была на моем попечении. Мы должны сообщить ее родителям об этой удручающей истории.
Лорд Маккон снова пожал плечами.
— Скорее всего, новобрачные вернутся в Лондон раньше нас.
— Думаешь, после Гретна-Грин они направятся туда?
— Ну, Танстелл едва ли откажется от сцены. Кроме того, все его пожитки в замке Вулси.
— Бедная Айви! — вздохнула леди Маккон.
— Почему это она бедная?
— Дорогой мой, даже ты должен признать, что ее положение в обществе ухудшилось.
Лорд Маккон поднял брови:
— Я всегда считал, дорогая моя, что твоя подруга склонна к театральности.
Алексия поморщилась.
— Думаешь, она присоединится к нему на подмостках?
И опять лорд Маккон пожал плечами. Фелисити, которая жадно прислушивалась к их разговору, со звоном положила вилку на опустевшую тарелку.
— Ну и ну! Вы хотите сказать, что она не совсем уничтожена?
Лорд Маккон лишь улыбнулся на это.
— А знаешь что, муженек, — покосившись на сестру, заявила леди Маккон, — не исключено, что ты прав. Из нее вполне может получиться хорошая актриса. У нее определенно подходящая для этого внешность.
Фелисити встала из-за стола и прошествовала вон из комнаты.
Лорд и леди Маккон обменялись улыбками.
Алексия решила, что сейчас не самое плохое время для другого важного разговора.
— Коналл, — сказала она, подкладывая себе еще кусочек хаггиса и старательно избегая копченой рыбы: живот, не до конца оправившийся от перелета, все еще слегка крутило, но тело следовало кормить.
— Ау? — Граф навалил на свою тарелку мясо различных убиенных тварей.
— Мы скоро уезжаем, не так ли?
— Ага.
— Тогда тебе пора укусить леди Кингэйр, — без обиняков отважно заявила Алексия, нарушив тихий гул голосов за обеденным столом: все немедленно начали орать, причем каждый свое.
— Женщину не превратить в оборотня, — возразил Дув.
— Она наша единственная альфа, других у нас не осталась, — добавил Лахлан.
Это прозвучало так, будто альфа — кусок говяжьей вырезки, который можно приобрести в мясной лавке.
Леди Кингэйр ничего не сказала. Она побледнела, но сохраняла решительный вид.
Алексия все с той же отвагой приподняла мужнин подбородок рукой в перчатке, превращая его в смертного и заставляя посмотреть на нее.
— Это нужно сделать, невзирая на обычаи стаи и твою гордость оборотня. Прими мой совет в этом деле; вспомни, ты же женился на мне из-за моего здравого смысла.
Граф заворчал, но не стал мотать головой, чтобы освободиться.
— Я женился из-за твоего тела, и чтобы ты наконец закрыла свой рот. Только посмотри, что из этого вышло!
— Ах, Коналл, как мило с твоей стороны было это сказать!
Тут леди Маккон закатила глаза и поспешно поцеловала его прямо в губы на виду у всех трапезничающих. Это был лучший способ заставить стаю замолчать, потому что все онемели от шока. Даже Коналл лишился дара речи, застыв с приоткрытым ртом.
— У меня для вас хорошая новость, леди Кингэйр, — сказала Алексия. — Мой муж согласен вас укусить.
Ошеломленную тишину нарушил смех беты.
— Сдается мне, она настоящая альфа, хоть и родилась разрушительницей проклятия. Никогда не думал, что увижу тебя под башмаком, старый волчара.
Лорд Маккон медленно встал и подался вперед, испепеляя Дува взглядом:
— Хочешь еще раз испытать меня в драке, щенок? Волком я побью тебя не хуже, чем человеком.
Дув быстро повернулся к нему боком, обнажая шею. Похоже, в этом у него с графом разногласий не было.
Лорд Маккон направился к месту во главе стола, где неподвижно, с прямой спиной сидела на своем стуле леди Кингэйр.
— Ты уверена, девонька? Ты понимаешь, что перед тобой сейчас, возможно, стоит твоя смерть?
— Нам нужен альфа, дедушка. — Шиаг подняла на него взгляд. — Кингэйру никак без альфы, мы не выживем. Я последний шанс этой стаи, и к тому же я Маккон. А ты перед нами в долгу.
Лорд Маккон тихо, низко прорычал:
— Ничего я вам не должен. Но ты, девонька, последняя в моем роду. Пора мне подумать и о твоих желаниях.
— Ну наконец-то, — тихонько вздохнула леди Кингэйр.
Коналл медленно кивнул. А потом перекинулся. Но не окончательно. Не ломались кости, тело не перетекало из одной формы в другую, на теле не вырастала шерсть — нигде, кроме головы. Только она одна и трансформировалась: нос удлинился, уши вытянулись кверху, а глаза из светло-карих стали желтыми, волчьими. В остальном его вид остался вполне человеческим.
— Вот тебе и на! — воскликнула леди Маккон. — Ты что, собрался сделать это прямо тут и прямо сейчас? — Она сглотнула. — За обеденным столом?
Никто ничего не сказал на это. Все прекратили жевать — а отвратить шотландца от еды может лишь чрезвычайно серьезное дело. И стая, и ее клавигеры замолчали и подобрались, не сводя пристальных взглядов с лорда Маккона. Они выглядели так, будто могут усилием воли довести предстоящую метаморфозу до успешного завершения. Или так, будто вот-вот извергнут из своих организмов все, что слопали до этого.