А потом лорд Маккон приступил к пожиранию своей прапраправнучки.
Описать это какими-то иными словами было невозможно.
Широко раскрыв полные ужаса глаза, Алексия смотрела, как ее муж, с головой волка на человеческом теле, начал кусать леди Кингэйр за шею. Кусать и жевать. Никогда прежде Алексии даже в голову не могло прийти, что она увидит нечто подобное. А ведь все происходило прямо тут, в столовой, когда со стола еще не убрали тарелки. Из разорванного горла леди Кингэйр по шее текла кровь, пропитывая кружевной воротничок и темным пятном расползаясь по шелковому лифу платья.
Граф Вулси терзал Шиаг Маккон, и никто из стаи не вступился за нее, не встал на ее защиту. Сама Шиаг сопротивлялась — сработал инстинкт самосохранения, от которого никуда не денешься. Она царапала и колотила Коналла, но тот никак не реагировал и оставался невредим, ему нипочем были эти жалкие человеческие потуги. Он просто положил ей на плечи большие ладони — самые обычные, без всяких когтей — и продолжал свое дело. Его длинные белые зубы впивались в тело, прогрызая кожу и мышцы до самых костей. Кровь пачкала морду, заливала шерсть.
Леди Маккон не могла оторвать взгляд от этого жуткого зрелища. Казалось, кровь была повсюду, и ее медный запах прорывался сквозь запахи хаггиса и копченой сельди. Алексия уже могла различить внутреннее строение шеи терзаемой женщины, будто на каком-то кошмарном уроке застольной анатомии. Шиаг прекратила сопротивление, глаза ее закатились так, что видны были лишь одни белки. Ее голова, почти отделившаяся от тела, опасно завалилась на одну сторону. Потом из пасти Коналла высунулся розовый язык, будто все происходящие было ерническим фарсом издевательства над смертью. Как дружелюбный пес, граф принялся лизать плоть, которую рвал лишь мгновение назад. Он облизывал лицо Шиаг и ее полуоткрытый рот, размазывая волчью слюну по зияющим ранам.
«Я никогда больше не смогу исполнить свой супружеский долг, только не с этим мужчиной!» — думала Алексия, которая не могла отвести взгляда широко раскрытых глаз от этой омерзительной картины. А потом, совершенно неожиданно и даже не поняв, что произошло, она на самом деле упала в обморок. В настоящий, честный и неподдельный обморок, не сходя с места, лицом в недоеденный хаггис.
Леди Маккон моргнула, приходя в сознание, и увидела, что перед ней маячит озабоченное лицо мужа.
— Коналл, — проговорила она, — пожалуйста, не пойми меня неправильно, но это было самое отвратительное, что я видела в жизни.
— А ты когда-нибудь присутствовала при рождении ребенка?
— Конечно же нет. Что за непристойности ты говоришь!
— Тогда, возможно, ты спешишь с выводами.
— И как? — Алексия слегка приподнялась и осмотрелась.
Похоже, ее перенесли в одну из малых гостиных и положили на парчовый диванчик далеко не первой молодости.
— Что «и как»?
— Получилось? Метаморфоза сработала? Шиаг выживет?
Сидевший на корточках лорд Маккон слегка отстранился.
— Поразительная редкость — альфа-самка оборотень. Даже в наших устных преданиях редко встречается. Ты знала, что Боудикка[9] была альфой?
— Коналл!
В поле зрения Алексии возникла волчья голова. С этим зверем леди Маккон не была лично знакома. Это было угловатое, поджарое создание с седоватой мордой, мускулистое и крепкое, несмотря на явные признаки возраста. Леди Маккон приподнялась еще сильнее, прислонившись к подушкам.
Шея зверя была в крови, на шерсти запеклась темно-красная корка, но никаких ран видно не было, как будто кровь принадлежала кому-то другому. Можно считать, что так оно и было, ведь фактически Шиаг стала теперь сверхъестественной, а следовательно, другим существом.
Леди Кингэйр смотрела на Алексию, свесив язык из пасти. Алексия подумала, не почесать ли волчицу за ушком, и решила не рисковать, учитывая репутацию и положение Шиаг в ту пору, когда та еще была смертной. Она посмотрела на мужа. Похоже, за время ее беспамятства тот хотя бы сменил рубашку и умылся.
— Я так понимаю, это сработало?
Граф широко улыбнулся.
— Первая успешная метаморфоза, которую я произвел за долгие годы, и к тому же с альфа-самкой. Завывалы со всего света будут воспевать это событие.
— Кто-то весьма доволен собой.
— За исключением того, что мне следовало бы помнить, как тягостны метаморфозы для непосвященных. Прости меня, моя радость. Я не хотел тебя огорчать.
— Фу-ты ну-ты, ерунда какая. Дело вообще не в этом. Я не из тех, кто лишается чувств от вида пары капель крови. У меня просто немного закружилась голова.
Лорд Маккон придвинулся к ней поближе и погладил ее по щеке.
— Алексия, ты больше часа была совершенно без сознания. Мне пришлось послать за нюхательной солью.
К дивану подошла мадам Лефу и тоже опустилась на корточки возле Алексии.
— Вы заставили нас переволноваться, миледи.
— Так что произошло?
— Ты лишилась чувств, — обвиняющим тоном заявил лорд Маккон, будто она совершила ужасное преступление, направленное лично против него.
— Нет, я про метаморфозу. Что я пропустила?
— Ну, — начала мадам Лефу, — это страшно захватывающая история. Сперва раздался громкий раскат грома, блеснула яркая голубая молния, и…
— Хватит этой чепухи, — отрезал лорд Маккон. — Вы рассказываете, будто роман читаете.
Мадам Лефу вздохнула.
— Ладно, Шиаг начала биться в конвульсиях, а потом замертво рухнула на пол. Все стояли вокруг и таращились на тело, пока оно внезапно не стало превращаться в волчье. Шиаг сильно кричала — я так понимаю, первое превращение хуже всего. Потом мы поняли, что вы в обмороке. Лорд Маккон закатил истерику, и мы все переместились сюда.
Леди Маккон устремила на мужа осуждающий вздор.
— Как ты посмел, да еще в день метаморфозы собственной внучки!
— Ты лишилась чувств, — сказал он опять с обидой.
— Вздор и ерунда, — резко ответила его жена. — Я никогда не лишаюсь чувств.
На ее лицо постепенно возвращались краски. Право же, кто бы мог подумать, что она может так посереть?
— А как насчет того случая в библиотеке, когда ты убила вампира?
— Я притворялась, и тебе это известно.
— А как насчет той истории, когда мы пошли в Британский музей после закрытия и я зажал тебя в углу возле мраморов Элгина?[10]
Леди Маккон закатила глаза.
— Это был совершенно другой случай, я лишилась тогда вовсе не чувств.
— Именно это я и имею в виду! — принялся шумно злорадствовать Коналл. — Ты никогда не лишаешься чувств, потому что ты не из тех женщин, которые подвержены обморокам. Что с тобой происходит? Ты больна? Я запрещаю тебе болеть, жена!
— Ох, ладно, довольно этой суеты. Со мной все в полном порядке. Я просто чуть-чуть не в себе после перелета на дирижабле. — И Алексия приподнялась еще повыше, пытаясь разгладить юбки и игнорировать руку мужа, которая все еще ее поглаживала.
— Возможно, кто-то опять пытался тебя отравить.
Алексия решительно замотала головой.
— Не Анжелика подсыпала мне яду, и не мадам Лефу украла мой дневник на борту дирижабля, поэтому я думаю, что злоумышленник не последовал за нами в Кингэйр. Считайте это чутьем запредельной. Нет, муженек, никто меня не травил. Я просто немножко ослаблена, вот и все.
Мадам Лефу фыркнула, переводя взгляд с одного супруга на другого, будто те спятили. Потом она сказала:
— Она просто немножко беременна, вот и все.
— Что?! — воскликнул лорд Маккон, и Алексия эхом подхватила его возглас.
Она перестала разглаживать свои юбки, а лорд Маккон перестал гладить щеку жены.
Французская изобретательница с искренним изумлением смотрела на них:
— Вы что, не знали об этом? Ни один, ни вторая?
Лорд Маккон решительно и резко отшатнулся от жены и выпрямился, вытянув по швам напряженные руки. Алексия сердито посмотрела на мадам Лефу.
— Хватит болтать ерунду, мадам! Я не могу быть беременной. Это неосуществимо с научной точки зрения.
9
Вдова вождя порабощенного римлянами британского племени иценов. В 61 году н. э. подняла восстание против римлян.
10
Мраморы лорда Элгина — коллекция произведений древнегреческого искусства, которая хранится в Британском музее.