— Ты должна заслужить.
— Прошу прощения?
Он выдержал мой взгляд. Он был серьезен.
— Я тебе её покажу, но ты сначала должна это заслужить.
Я закатила глаза и отступила назад.
— Ты отвратителен.
Он последовал за мной, схватив меня за запястье, прежде чем я успела убежать.
— Подожди, нет, Боже… нет. Я не это имел в виду. Я не имел в виду… Я имею в виду, сколько тебе лет? Восемь?
— Да ты в самом деле мудак.
Его губы дрогнули.
— Хорошо, я знаю, что тебе десять. И всё же я не прошу тебя целоваться со мной или что-то в этом роде.
Я наклонила голову, ожидая чего-то более грубого, чем поцелуй. Да, мне было всего десять, но я выросла среди грязных мужиков и женщин, готовых с ними спать. Я не была такой уж наивной, когда дело касалось секса. Это заставило меня подумать, что, возможно, Сойер тоже был таким, хотя самое худшее о чём он подумал, это поцелуи.
— А тебе сколько?
Он вызывающе вздернул подбородок.
— Тринадцать.
Ехидное замечание о настоящих мужчинах я оставила при себе. Я была слишком раздражена им, этой ситуацией и собой, чтобы доверять словам, которые хотела сказать.
— И теперь ты принадлежишь им. На всю жизнь.
На его лице промелькнуло раздражение, и прежде чем он успел его стереть он смягчил свою хватку на моем запястье.
— Сделай что-нибудь для меня, и я покажу тебе то, что ты хочешь увидеть.
— Мне нет необходимости её видеть. Ты только что подтвердил, что она у тебя есть. Это всё, чего я хотела.
Его губы растянулись в широкой улыбке.
— Черт возьми, ты молодец. Я такого даже не ожидал.
Я пожала одним плечом.
— Если я тебя подставлю, долго тебе не протянуть, Уэсли. Лучше бы тебе побыстрее разобраться со своим дерьмом.
Он вновь был раздражен, но хорошо это скрывал. Он наклонился вперед, его голубые глаза светились в тусклом свете склада.
— Я знаю, что ты хочешь её увидеть. Ты буквально вибрируешь от любопытства. Всего лишь одно маленькое одолжение. Не такая уж большая работа для кого-то вроде тебя. — Он перекатился с пятки на носок. — Если ты, конечно, соответствуешь своей репутации.
Я аж фыркнула.
— Какой ещё репутации?
— Лучшего карманника на Восточном побережье. Гас так сказал, но, скорее всего, он лжет.
— Гас не лжёт, — подтвердила я. Если бы он провел какое-то время с Гасом, то знал бы это. Гас будто бы не мог сказать что-нибудь неправдивое. Поэтому то ему и приходилось работать со мной. Крещение огнём. Его отец хотел, чтобы он понял это или же платил за последствия.
Я подозревала, что Гас предпочитал последствия, потому что он продолжал говорить правду.
По сравнению с этим домом тюрьма была бы просто курортом
— Ну и что за работа? — я была разочарована в себе за то, что ухватилась за вызов Сойера. Но я ничего не могла с собой поделать. К тому же я не хотела, чтобы Гас ошибался. Ладно, может, я и не самый лучший карманник на Восточном побережье. В конце концов, побережье было большим. Но за себя я могла постоять.
Он снова улыбнулся, и это меня встревожило. Я почувствовала, как воздух вырвался из моих легких, а язык пересох. У этого парнишки было секретное оружие, и всё, что ему нужно было сделать, это улыбнуться.
— У Аттикуса есть кое-что моё, — объяснил он. — Я хочу это вернуть.
Его слова были словно ведро ледяной воды, обрушившейся на мою голову. Он, должно быть, сошел с ума.
— Ни за что. Ты с ума сошел? Потому что это Аттикус. Он убьет меня, если я что-нибудь у него отниму.
— Тогда не попадайся.
Я прорычала нечто такое, что мог сказать бы мой отец.
— Если оно твоё, почему бы тебе просто не попросить это у Аттикуса? Я уверена, что он поймет свою ошибку и отдаст его.
— А я уверен, что ты чокнутая. Он не случайно подобрал его. Он снял его с моего тела и надел на свое. Он сказал, что если я попытаюсь вернуть его, он убьет меня. И я склонен ему верить.
Мои губы сжались в попытке скрыть информацию. Но я не могла этого сделать. Что бы там ни было в этом парне, он вытягивал из меня все мои секреты.
— Он не может убить тебя. Теперь ты один из его братьев. Он поклялся защищать тебя, а ты его.
— Ладно, ладно, может, и не убьёт, но отпинает до смерти. Он псих.
Это было правдой. Аттикус был психом.
— Что это за вещь?
— Медальон, — сказал он. — Ну, цепочка. С висящим на нем ключом.
— О, как мило. Знаешь, как только я пришла сюда, мне показалось, что ты что-то потерял. Оказывается, это были побрякушки. Разве ты не прелесть?