Мне не следовало садиться с ним в машину. Мне следовало быть повнимательнее. Но я была потрясена тем, что говорили мой отец и его приятели.
Если бы Сойер узнал, что я еду с Аттикусом вместо Гаса, он бы разозлился.
Аттикус убрал руку и положил ее обратно на руль.
— Хорошая девочка.
Желчь подступила к моему горлу. Мы не смогли добраться до места назначения достаточно быстро. Он больше не пытался заговорить со мной, и за это я была ему благодарна.
Аттикусу я никогда не нравилась. Часть меня всё ещё думала, что он затаил обиду за тот раз, когда мне удалось украсть у него сотню баксов посреди его команды — до того, как у меня появилась моя булавка шестёрки. Он поймал меня и отвел к начальству, чтобы наказать, но Роман встал на мою сторону.
Аттикусу я никогда не нравилась, но после этого он начал меня ненавидеть. И он изо всех сил старался найти тонкие способы мучить меня. Он никогда не делал ничего настолько безумного, чтобы предупредить пахана или бросить работу. Но когда мы были только вдвоем, он сделал мою жизнь невыносимой.
Это было прекрасно. Я тоже могла наказать его. Держа его как можно дальше от Фрэнки. Он был одержим ею. Всегда был. И как её подруга, я не могла винить этого парня. Она была потрясающе красива и собиралась унаследовать огромную часть правящего класса синдиката. Но она также была достаточно умна, чтобы видеть его насквозь.
И я сделала всё, что могла, чтобы напомнить ей о том, насколько он ужасен.
Мы обе избегали его, когда могли. К сожалению, начальство не разделяло нашего мнения. Они рассматривали его безжалостные социопатические способности как преимущество. Он не поднялся по служебной лестнице так быстро, как Сойер, но все равно был одной из сияющих звезд. И постоянным любимцем братьев.
— Ты пойдешь со мной, — приказал Аттикус, подъехав к парковщику в отеле «Мандарин Ориентал».
Я была почти уверена, что сначала мы должны были встретиться с Сойером, но у меня не было настроения спорить с Аттикусом. Кроме того, мне нужно было знать, что я могу нормально ходить после того, что Аттикус сделал с моим коленом. Если Сойер увидит, как я прихрамываю, ночь закончится не так, как планировалось. У нас не было времени разбираться с этими.
Служащий открыл мою дверь, и я вышла из машины на дрожащих ногах. Мое колено болело, но не слишком сильно. Главное, чтобы оно не отекло.
Аттикус передал ключи, и мы вдвоем вошли в потрясающий отель с золотистым светом и сверкающими мраморными полами. Шикарная атмосфера заставляла меня чувствовать себя маленькой, крошечной по сравнению с богатством и ресурсами высшего эшелона. Мне было интересно, чувствовал Аттикус тоже самое. Мы были просто детьми, избравшими неправильный путь — ворами, преступниками, дикими существами, которые не понимали элегантности или лучшего общества.
Мы следовали по указателям, ведущим нас в большой бальный зал, не произнеся друг другу больше ни слова. Мы оба делали свою работу. И знали свои обязанности. Больше нам нечего было сказать друг другу.
— Билеты? — спросила женщина почтенных лет, одетая в платье от Шанель, усыпанное блестящими полосками блесток и перьев.
Мы с Аттикусом достали наши билеты, украденные задолго до сегодняшней вечеринки. Она оглядела их, сморщив нос, и на её пухлом лице было написано отвращение, но в конце концов она отметила нас и жестом указала в сторону бального зала.
Мы продолжали молчать, когда вошли на ежегодную вечеринку, посвященную правоохранительным органам Вашингтона. Комната была полна людьми из Секретных служб, Управления по борьбе с наркотиками, Спецслужбы и множество агентов ФБР. И адвокаты, и судьи, и политики, и журналисты, и так далее, и тому подобное.
Сойер выдаст любого, кто заговорит с ФБР?
Это должно было стать проблемой сегодняшнего вечера, так как именно в этом и заключалось моё задание.
Мое сердце затрепетало в груди, просто от осознания того, сколько представителей власти окружала меня в этой комнате. Я напомнила себе, что эти люди были моими врагами. И после Толстого Джека, сейчас больше, чем когда-либо.
— Чтоб меня, — пробормотал Аттикус, как только мы вошли в двери.
Я чувствовала себя так же. В окружении волков, львов и акул одновременно.
— Давай пообщаемся, — предложила я, потому что, кроме, прочего, мне хотелось уйти от Аттикуса.
Мы разошлись по разным сторонам, чтобы не пропустить вечеринку. Пока я обходила зал, я подметила несколько других Шестёрок, которые выдавали себя за официантов, но Сойера так и не нашла. Мои пальцы покалывало, хотелось поерзать, но я сохраняла хладнокровие, мое совершенно удобное расположение. Я могла бы притвориться, что я при деньгах. Я могла бы быть убедительной светской львицей. Это было проще простого.