– Мне одному кажется странным, – недовольно пробурчал Ингемар, – кормить приговоренных к смерти, перед тем, как у всех на виду, у них вырежут из груди сердце?
– А это у них такое изощренное представление о красоте, – послышался насмешливый голос, принадлежащий норманну в летах, – любо им смотреть, как их враг обосрется на жертвенном столе…
– Смотри сам не обосрись, Рунольф, – беззлобно парировал Ингемар, – но есть, у меня все равно, нет ни какого желания.
– А я поем, – Толбен опустился на колени перед миской, – смерть от меня ни куда не денется, но вот силы для последней битвы понадобятся. Лично я идти на убой, словно овца не намерен.
Кряхтя от напряжения во всех мышцах, он согнулся, старясь дотянуться губами до края. Когда ему это почти удалось, чья-то ступня выбила из-под него миску. Разбрызгивая содержимое, она ударилась о стену, разлетевшись на множество осколков.
– Ты что, Рунольф, – совсем ума лишился?! – воскликнул Толбен.
– Ты еще молод, – спокойно ответил бывалый воин, опускаясь на пол, – а потому глупый еще. Знавал я одного лекаря. Так он в свое снадобье специального дурмана добавлял. После этого человек некоторое время терял власть над своим умом и выполнял, все, что ему скажешь.
– Так ты думаешь… – Толбен брезгливо глянул на оставшиеся миски, – здесь тоже дурман?
– А как ты сам думаешь? – грустно улыбнулся Рунольф, – видел какие они щуплые. Плевком перешибить можно. Как они по твоему мнению будут укладывать тебя на стол? А так, мы сами ляжем и даже, думаю, сможем увидеть свое сердце в руках жреца.
– Вот оно значит как, – понимающе кивнул Толбен, – так давайте не будим выводить их из заблуждения. Покорно пойдем на убой. А как нас выведут из лабиринта наверх, то там посмотрим кто кого…
Для запертых в подземелье людей время текло иначе. Казалось что прошло много часов, с того момента как пленникам доставили последнее в их жизни угощение. Наконец дверь открылась. В проеме, в сопровождении двух воинов, появился тюремщик. Бросив взгляд на опустошенные миски, он удовлетворенно кивнул. На губах заиграла довольное улыбка, человека чувствующего свое превосходство.
– Встать, – спокойным голосом потребовал тюремщик.
Пленники послушно поднялись, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
– Пошли…
Будущие жертвы, едва переставляя ноги, вышли в коридор и поплелись за охранниками. Выйдя в широкий проход, туземцы обогнали ожидающих там, одетых лишь в свободные рубахи, женщин и гордо подняв головы, пошли впереди колонны, не удосужившись даже оставить кого-нибудь сзади. Видимо они полностью доверяли наркотику, который ни разу их еще не подводил.
Толбен, изо всех сил стараясь делать вид безмозглого животного, двигался последним, тупо глядя немигающим взглядом в затылок впереди идущего. Было душно. Тело норманна покрылось потом. Он струйками стекал по лицу, собираясь в капли на носу и подбородке. Но накаченный наркотой человек не должен был замечать этого. Поддерживая игру, Толбен тоже не обращал внимания на временные неудобства. Конечно, можно было бы прямо сейчас наброситься на охрану. Перебить их, даже со связанными руками, не составит труда. Но тогда выйти наружу будет весьма затруднительно. Блуждать в лабиринте можно вечно.
Неожиданно Толбен ощутил за спиной легкое дуновение. Он дернулся, намереваясь оглянуться.
– Иди, как шел, – мягкий, нежный голос, проник прямо в мозг, заставив делать то, что сказано.
– Кто ты? – сглотнув слюну, прошептал Толбен.
– Считай меня ангелом хранителем, – раздался тихий смех. Затылок ощутил теплое дыхание. – Привет тебе от твоего господина…
– Ярл жив? – чуть не сорвался на крик Толбен.
– Жив…
Он ощутил, как тонкое лезвие проскользнуло между стянутых ремнем кистей.
– Я оставила немного, – приятно пахнущее дыхание вновь обожгло затылок, – тебе не составит труда порвать путы. Но до условного сигнала ни чего не предпринимай…
За спиной все стихло, будто ни чего и не произошло. Не сдержавшись, Толбен все же оглянулся. Но кроме темных стен ни чего не увидел. Не могло же, ему это померещиться… Толбен прибавил шаг. Но теперь он шел ни как телок на убой. Он шел сражаться.
Глава 25
Яркий дневной свет ударил по глазам. Толбен поспешно опустил веки. Подождав пока радужные круги, пропадут, он приоткрыл глаза. Продолжая щуриться, осмотрелся.