— Такие руины по всей горе, — сказал доктор Оукли. — Остатки Махендрапарвата, нигде не отмеченные, и никем не исследованные, — он погладил один из камней. — Сложно сказать, чем это было, но ныне — часть джунглей.
Держа в руках планшет, Сэм вывел на экран карту.
— Ну, храм священного лингама — тот кусочек истории, который мы восстановим.
Джемма шлепнула парня по плечу.
— Как скажешь, Индиана Джонс.
— Давайте продолжим путь, — сказал Кэл.
Они снова взгромоздились на мотоциклы. Он дождался, пока Дэни не обнимет его за талию, и тронулся в путь.
Прижимаясь к нему, она подалась вперед, чтобы прижаться губами к его уху.
— Я уже привыкла к мотоциклу. Когда я сяду за руль?
— Никогда, — ответил Кэл.
— Это мужской пунктик, да?
— Нет, это пунктик Кэла. Мне слишком нравится сидеть у тебя между ног.
Он слышал, как Дэни фыркнула. Однако Кэл не соврал — ему слишком нравилось чувствовать, как она прижимается к нему и обвивает его руками.
Ехать становилось сложнее. Стволы деревьев были все толще, как и обвивающие их лианы. Вскоре гиды затормозили и принялись оживленно спорить на камбоджийском языке.
Кэл посмотрел на Сакада. Археолог нахмурился. Задав гидам несколько вопросов, он покачал головой.
— Они сказали, что дальше не поедут. Дорога слишком заросшая, даже для мотоциклов, — мужчина нахмурился сильнее. — Вдобавок они говорят, что отсюда начинаются про́клятые земли. Здесь водятся злые духи, и никто не должен сюда ходить.
«Черт возьми». Кэл знал, что часть пути придется преодолевать пешком, но все же надеялся перед этим подобраться поближе к храму. Однако он побывал слишком во многих экспедициях, чтобы спорить с людьми об их верованиях и традициях. Если гиды не хотят идти, нет ни единого способа их заставить.
Нужно радоваться тому, что есть.
— Поблагодари их, Сакада.
Снова начался разговор на камбоджийском языке, и археолог кивнул.
— Они поедут в ближайшую деревню. Двое из них оттуда родом. Мотоциклы будут наготове, чтобы отвезти нас обратно.
— Ладно, народ, — позвал Кэл. — Отсюда мы пойдем пешком, — он достал с боковины своего мотоцикла мачете и прихватил рюкзак. — Каждому нужно взять часть продовольствия и оборудования. Также, полагаю, лучше бы воспользоваться средством от москитов. Осталось несколько часов до конца светового дня, поэтому давайте поспешим.
Взревели двигатели, и гиды уехали. Привязав к рюкзаку несколько легких пакетов, Кэл закинул его за спину. Он проверил готовность команды и начал прорубать путь через джунгли. Услышав щелчок затвора, Кэл обернулся. У него за спиной присела Дэни, половину лица которой скрывал фотоаппарат.
— А разрешение? — спросил Кэл.
Она опустила камеру и посмотрела на него.
— Можно мне тебя сфотографировать? — тон ее был сладким, как сахар.
Он понизил голос.
— Только если потом я сфотографирую тебя, — у него в голове вспыхнул образ Дэни, голой и растянувшейся в отеле на кровати с балдахином.
— Нет, — ее лицо изменилось, а в голосе что-то послышалось.
— Почему нет?
Она пожала плечами.
— У нас в семье фотографировались, выстроившись в ряд и надев лучшие вечерние наряды. Я постоянно пачкала одежду и портила прическу. Мама никогда не была мной довольна, — Дэни снова подняла фотоаппарат. — Я предпочитаю быть по эту сторону объектива.
Кэл придвинулся ближе, чтобы его могла услышать только она.
— Я мог бы сделать прекрасный кадр. А чтобы ты не волновалась насчет грязной одежды, я бы уложил тебя голышом на шелковые простыни. Думаю, там бы ты смотрелась идеально.
Разомкнув губы, Дэни покачала головой.
— Руби лианы, Вард. Тебе есть чем заняться.
Со смехом он продолжил идти. Кэл пользовался мачете так много раз, что не сосчитать, и, разрубая заросли, вошел в свой привычный ритм. Как выяснилось, Жан-Люк и Сакада тоже неплохо управлялись с мачете. Хоть группа и не могла двигаться с такой скоростью, как на мотоциклах, но, тем не менее, успела неплохо продвинуться вглубь неизведанных джунглей. Время от времени им попадались груды камней или разрушенные статуи — намеки на затерянный город, покоящийся под слоем растительности.
— Тебе это нравится, — Дэни снова догнала Кэла.
Остановившись, он с силой провел рукой по вспотевшему лбу.
— Лучше, чем в зоне боевых действий.
— Трудно было в морской пехоте?
— Война, — ему стало нехорошо. — Я потерял нескольких близких друзей.
— Как Марти?
— Да. Как Марти.
— Соболезную, — она помолчала. — Ты говорил, что твой брат тоже был морским котиком?