Необходимость поддержания потока отражена и в традиционной китайской медицине, где застой энергии ци считается причиной большинства заболеваний. В западной медицине действует тот же принцип: здоровье человека зависит от стабильного движения жидкостей в организме, и задача врача при лечении болезни – устранить застой и возобновить их правильную циркуляцию. Другими словами, в большинстве медицинских случаев необходимо устранить засор.
Одна из самых фатальных проблем – сердечный приступ. Впервые я поставил этот диагноз, когда торопился уйти домой. Спустя несколько месяцев после окончания ординатуры я был новоиспеченным врачом в центре неотложной помощи за пределами Бостона. У меня выдался долгий тяжелый день, я устал и ворчал на медсестру, когда перед самым закрытием центра в дверь вошла пара средних лет.
Джаред был моим последним пациентом в тот день. В надежде как можно быстрее закончить визит я пригласил его в кабинет, представился и спросил, что его беспокоит. Он ответил, что утром у него было странное ощущение в груди. Сначала он списывал это на изжогу и сопротивлялся уговорам жены обратиться к врачу. Однако ощущение сохранялось и постепенно переросло в боль, которая распространилась от груди в область плеч. Только ко второй половине дня он уступил жене и обратился за помощью в нашу клинику, расположенную на соседней от его дома улице.
Пока медсестра размещала электроды для ЭКГ на руках, ногах и левой стороне груди пациента, я продолжал расспрашивать его о боли, чтобы точнее установить ее причину: «Это скорее режущая боль или ощущение жжения или давления? Ухудшается ли состояние при физической активности? Наблюдались ли также повышенное потоотделение или одышка?»
Боль в груди – одна из самых распространенных причин обращения за медицинской помощью. В основном потому, что это единственный симптом, который чаще всего ассоциируется с внезапной смертью. Тем не менее в большинстве случаев боль в груди не связана с серьезными или смертельными заболеваниями. Я искал подсказки, которые помогли бы отличить угрожающий жизни сердечный приступ от менее опасных причин симптомов Джареда, таких как кислотный рефлюкс или растяжение грудных мышц. Некоторые его ответы указывали на сердечный приступ: он говорил, что боль усиливалась во время подъема по лестнице и ослабевала в покое. Меня также особенно тревожило, что его боль распространялась от груди к плечам.
Пока он говорил, жена сверлила его взглядом, который я нередко замечал у супругов упрямых пациентов.
Через три минуты после их прихода мы получили пленку ЭКГ – запись проходящих через сердце Джареда импульсов, заставляющих миокард сокращаться с каждым ударом: черные загогулины на полоске блестящей красной бумаги. Я взял ее и поднес ближе к лицу. Когда я вгляделся в колебания электрических потенциалов, я замер, а мои глаза округлились. На ЭКГ были видны слабые, но четкие признаки сердечного приступа.
Я не хотел, чтобы Джаред и его жена заметили тревогу, моментально отразившуюся на моем лице, поэтому не отрывал взгляд от бумажной полоски. Я просмотрел запись снова, чтобы убедиться, что сделал правильный вывод. В ординатуре я привык, что меня контролировал более опытный врач, подтверждая или опровергая мое первоначальное предположение о диагнозе пациента. Теперь, когда я был один, мой разум не решался сделать окончательный вывод, который был у меня перед глазами. Я знал, что диагностирование сердечного приступа немедленно привело бы к череде последующих действий: я бы попросил медсестру дать пациенту аспирин и поставить капельницу, затем связался бы с кардиологом в крупной больнице в Бостоне, который подготовит лабораторию катетеризации сердца, что потребует мобилизации команды из пяти или более человек, в это время я бы вызвал скорую помощь, чтобы отвезти пациента в больницу, и – неизбежный первый шаг в этом каскаде событий – я бы до смерти напугал Джареда и его жену.
Вся последовательность действий пронеслась у меня в голове, прежде чем я наконец оторвал взгляд от электрокардиограммы. «У вас сердечный приступ», – сказал я. Гнев во взгляде его жены мгновенно сменился страхом.
Меня учили прямо и ясно сообщать диагноз, не тратить время и не прятаться за заумными медицинскими терминами, но я чувствовал себя неуверенно и сильно нервничал. Хотя на пленке были однозначные признаки, какая-то часть меня боялась совершить ошибку. Работа врача – сообщать пациентам информацию об их состоянии, и я знал, что очень важно выглядеть уверенно – независимо от того, как далеко это от действительности, – чтобы доносить до людей то, что они имеют право знать.