Однако в историографии Колумба есть три традиции, которые я решительно отвергаю. Первая – традиция мистифицировать образ Колумба, отмеченная стремлением выявить некие тайные истины, которые не могут быть раскрыты на основании поверхностных свидетельств. В подобных сочинениях утверждается, что либо Колумб был не тем, кем казался, либо его план пересечь Атлантику имел какую-то секретную цель. Например, неопровержимые доказательства генуэзского происхождения Колумба не мешают мистификаторам приписывать ему в качестве места рождения Португалию, Кастилию, Каталонию, Майорку или Ибицу, иногда с помощью поддельных документов[11]. Здесь же можно упомянуть еще одну устойчивую мистификацию – традиционное утверждение о еврейском происхождении Колумба. Хотя его собственное отношение к евреям было двойственным: с одной стороны, он относился к ним с уважением и, например, заявлял, что, подобно маврам и язычникам, они могут быть доступны влиянию Святого Духа. В то же время он разделял типичные предрассудки своего времени, осуждая евреев как нечестивых еретиков и обвиняя своих врагов в запятнанности еврейским происхождением[12]. Так что теорию о том, что он сам был иудейского вероисповедания или происхождения, можно отстаивать только ex silentio[13], при отсутствии доказательств, а то и вопреки им[14].
Верящие в «тайные цели» Колумба игнорируют отсутствие доказательств, потому что любая иррациональная вера в них не нуждается. Так, например, некоторые достаточно авторитетные ученые утверждают, что все свидетельства того, что Колумб в 1492 году отправился в плавание с намерением открыть другой путь в Азию, должны быть «дешифрованы», чтобы продемонстрировать обратное. Утверждается также, что его план может быть объяснен или доступом к тайному предвидению, переданному ему «неизвестным кормчим», или предшествующим случайным открытием Америки самим Колумбом, или даже результатом его случайной встречи с американскими индейцами[15]. Читатели данной книги могут рассчитывать на то, что будут избавлены от подобных маловразумительных гипотез.
Вызывает возражения также вторая традиция – рассматривать недостаток доказательств как предлог для интуитивных догадок. Произвольные реконструкции того, что Колумб «должен» был думать или делать в те моменты, о которых нет сведений в источниках, становятся основой для необоснованных заключений. На основании подобных досужих размышлений Колумбу приписывают бурные любовные похождения, мистическое видение им Америки из Исландии или Порто-Санто, ничем не документированные посещения его некими «голосами» и стремление скрыть свое предполагаемое еврейское происхождение[16]. Иногда защитники этого метода выказывают откровенное презрение к основам исторических исследований, призывая «оставить пыльные документы на полке и вернуться к плоти и духу» или прибегая к домыслам на том основании, что «нет никаких документов, только реальная жизнь мужчин и женщин, в жилах которых текла такая же кровь, как у нас»[17]. Тем не менее, даже если кто-то склонен признать эти явно ошибочные доводы, предпосылки, на которых они основаны, ложны. У нас невероятно много информации о Колумбе. Ни один его современник такого же скромного происхождения и ни один мореплаватель не оставил столько следов в чужих записях и столько собственноручно написанных документов.
Последняя опасность, которой я пытался избежать, – это довериться легенде, созданной самим Колумбом. Полагаю, традиционная картина, рисующая невероятно целеустремленную личность, неверна. Хотя Колумб и являлся одержимым упрямцем, его представление о себе, как я пытаюсь показать в этой книге, было омрачено сомнениями. Его идея о божественном предназначении возникла не сразу, она рождалась и развивалась в испытаниях. Его географические понятия формировались медленно и на ранних стадиях были весьма изменчивы. Его представления о мире развивались неравномерно, можно сказать, что его тянуло в разные стороны. Противоположная точка зрения – что его идеи пришли к нему внезапно, как бы в результате откровения или некоего «тайного» открытия, или что он следовал им неуклонно и целеустремленно, вопреки насмешкам современников – восходит к «рекламному» образу, который Колумб создавал в своих трудах на склоне лет. Его целью было не только драматизировать историю собственной жизни и подчеркнуть неоспоримое основание для притязаний на материальное вознаграждение, но и поддержать более широкое представление о себе как о посланце Провидения. Он утверждал, что был избран для выполнения Господней воли – распространять божественное слово в языческих уголках земли. Эта тенденциозная интерпретация собственной жизни была принята авторами XVI века, которые создали пространные труды, повлиявшие на всех последующих писателей. Бартоломе де Лас Касас[18], чья работа сделалась основополагающей для всех современных исследований жизни Колумба, усвоил эту самооценку мореплавателя как божественного посланника, потому что разделял провиденциальный взгляд на историю, оправдывая и прославляя апостольскую миссию для индейцев, в которой лично сыграл немалую роль. Следующее весьма авторитетное повествование, Historie dell’Ammiraglio[19], отражает во многом ту же точку зрения либо потому, что оно было заимствовано из работы Бартоломе де Лас Касаса, либо, возможно, потому, что оно не без оснований приписывается сыну Колумба[20]. Хотя сейчас мало найдется историков, признающих провиденциальную концепцию истории, почти все приняли «мирскую» версию этой легенды, как правило с вводящими в заблуждение результатами. Некоторые некорректные выводы основаны, например, на мифе об «уверенности» Колумба, который восходит к образу, живо нарисованному Бартоломе де Лас Касасом: «Он был так уверен в том, что именно он откроет, как если бы он хранил это в комнате, запертой собственным ключом»[21].
11
В работе A. Ballesteros y Berett,
14
Наиболее убедительные разъяснения по этому поводу принадлежат S. de Madariaga,
15
E. Vignaud,
16
G. Granzotto,
17
Madariaga,
18
Де лас Касас Бартоломе – испанский священник-доминиканец; выступал против геноцида коренного населения Америки европейскими колонизаторами.
20
Его публикация в 1571 году в любом случае была направлена на то, чтобы служить интересам семьи Колон. См. A. Cioranescu,