В ту же ночь он не смог уснуть, пока не перевернул последнюю страницу.
В круг его чтений также входили многие другие книги, на которые мать строго-настрого запрещала даже смотреть и, скорей всего, яростно бы выпорола Луи, узнай она, что ее сын прикоснулся к этим произведениям. «Монахиня» Дени Дидро, повести Вольтера, романы Валтера Скотта и многие другие книги, которые должны были обходить молодые Омеги, «дабы не испортить хрупкий мозг». И втайне ото всех — и уж точно от самого себя — он восхищался мадемуазель де Ла Моль, Кунигундой и Ребеккой, ему нравилась жертвенная Манон Леско, а над судьбой Маргариты Готье Луи выплакал все глаза и долго еще ходил в подвешенном состоянии, словно его мир перевернулся с ног на голову. Что и говорить об «Опасных связях» Шодерло де Лакло!
Если бы кто узнал, сколь «испорчен» мозг этого Омеги, то уж точно бы удивились, как это так он держит себя на людях с той непринужденной грацией и соблюдением всех правил приличия.
— Я расскажу, — забрала свой венец первенства девушка без имени. — Луи’, он наделал такого, что не любой ад примет его, боясь конкуренции! Слушай, — а Омега был уже заинтересован этим крайне пикантным человеком, который успел развеять его скуку от высшего общества. Такие люди всегда нравились Луи — они живые, кто бы что ни говорил! — дело было лет пять назад. Тогда его еще даже принимали во всех культурных домах Парижа, где он, тем не менее, не особо появлялся. Гарри было тогда двадцать пять, и он только окончил обучение в Сорбоне, где выбрал совсем не мужской факультет — изящные искусства. Этот молодой англичанин быстро покорил всех, но тогда еще никто не знал… — она нарочно держала паузу, что показывало либо то, какой она хороший рассказчик, либо то, что эту историю уже много раз было «прожевано» в самых разных интерпретациях.
— Ну не томи же! — взяв девушку за руку и глядя прямо в глаза, весь в упоении воскликнул Луи.
— Не знали, что он имеет связь с женой одного аристократа, особо приближенного к императору! — тихое «ах» пронеслось по всей беседке, и один лишь Луи был покорен, в его сердце впала та самая симпатия, которую вызывают в «неокрепшем» мозгу образы темного рыцаря. — Когда же об этом узнал муж этой несчастной, — «бесконечно счастливой», пронеслось в голове у Луи, — женщины, то он вызвал месье Гарри на дуэль, на которой сам англичанин не получил ни царапины, но сильно ранил мужа своей любовницы.
— Впрочем, — продолжала она уже спокойным голосом, — этот благородный человек не стал предъявлять никаких претензий и обращаться в суд, потому Гарри посадили в тюрьму всего на два года. Когда он вышел, то почти сразу создал компанию по грузоперевозкам. По слухам, его корабли стоят в половине портов Европы и ежесекундно бороздят просторы всех океанов. Он сказочно богат и дьявольски жесток! Если начать описывать его похождения за эти три года в других странах, то получится настоящая хроника греха и падения! А ведь он так красив… — совсем уже нежно заговорила в ней Омежья душа.
А Луи не сиделось на месте! Ему срочно хотелось видеть этого Альфу. Каков он сам, что из себя представляет. Что за интересный, должно быть, человек!
Остаток дня перед дневным сном Омега провел разыскивая этого самого Гарри Стайлса, чтоб хотя бы поглядеть, но его постоянно перехватывали прочие Альфы, которые во что бы то ни стало хотели «серьезно поговорить» или просто обменяться любезностями (два этих варианта отличались только подачей). И когда все Омеги потихоньку начали собираться к дневному сну и переодеванию в вечерние туалеты, то Луи разочарованно вздохнул из-за того, что из двух своих целей (поговорить с Лиамом, увидеть Гарри Стайлса) не выполнил ни одну, но лишь успел перекусить вкуснейшим оленьим мясом и отведать немного кремового торта.
♡ ♡ ♡
Что-что, а подготовка к выходу в свет всегда будоражила сознание юноши не меньше, чем само мероприятие. Долгое принятие молочной ванны с последующим обтиранием всего тела лимонным соком для достижения идеального цвета кожи. Обязательные процедуры в виде увлажнения кокосовым маслом, привезенным одним из поклонников из далекой Восточной страны, название которой совершенно не волновало заинтересованного лишь в получении эффекта Луи.
Парни Омеги чаще всего уступали девушкам во всем, что касалось красоты и вкуса в выборе одежды. Самым ужасным было то, что, отчаявшись, юноши покрывали себя огромным количеством косметики, используя популяризованную в последнее время помаду красного оттенка, мало того, они носили платья или рубашки с глубоким вырезом, открывая грудь так, что, казалось, еще чуть-чуть и будет видно соски.
Луи никогда не пользовался продуктом для окраски губ, искренне веря в естественную красоту своих. Отсутствие изъянов и маленьких прыщиков, что чаще всего покрывали лица Омег, питавшихся, чем попало, позволяло не использовать пудру, густота ресниц помогала глазам ярко выделяться на фоне отбеленной лимоном кожи, чуть подведенным тонкой полоской темной хны.
Среди остальных раскрашенных донельзя Омег (даже до заката солнца) Луи выглядел естественно и неотразимо в своей чистоте и, казалось, невинности. Щечки, что так часто заливались румянцем от постоянного смущения, умело скрывались раскрытым вовремя веером и остроумными высказываниями в сторону человека, чаще Альфы, что заставил испытывать неловкость.
Луи делал себя таким, каким был в его понимании идеальный Омега. Насмотревшись на глупых, не умевших связать и слова в присутствии Альф сверстников, он придумал для себя образ игривого, совершенно недосягаемого, во всем лучшего, что до сегодняшнего дня неустанно поддерживался.
Первого качества ткани, привезенные из разных стран, таких как Китай и Германия, являлись прекрасным материалом для создания вечерних платьев. Атласные корсеты в основном приглушенных цветов утягивали и без того тонкую талию, скрывая небольшой животик, от которого он никак не мог избавиться. Пышные юбки с множеством слоев, оборочками, кружевами и ленточками сводили мужчин с ума в желании забраться под мягкий кокон и завладеть девственностью прекрасного Омеги.
Что же касается широких панталон… Луи давно отказался от них, сменив белоснежными чулками тончайшего шелка с кокетливыми завязочками и миниатюрными кружевными трусиками, что так прелестно подчеркивали аппетитные формы попы и бедер, которые Луи до невозможности ненавидел, всячески скрывая их слоями подъюбников. Много споров было по поводу нижнего белья Омеги с матерью, которая настаивала на хотя бы хлопковых шортиках или колготках. Но Луи был неподкупен, надевая еще и корсеты, совмещенные с поясом, который поддерживал чулки с помощью бантиков. И знай об этом хоть один Альфа в округе, он ни за что не упустил бы возможность зажать Омегу в укромном уголке.
— Луи’! Выходи! Мне тоже нужно в уборную! — кричала Сьюзен на весь этаж, не меньше.
— Воспользуйся другой, — фыркнул Омега на глупость девушки, раздражаясь ее подъемом ото сна.
— Они все заняты, а ты уже несколько часов занимаешь эту!
— Подожди еще десять минут, — выдыхает юноша, крепко завязывая бантик на чулках, дабы во время танца, непременно с Лиамом, они ненароком не упали.
— Скорее же! Мне нужно собираться! Альфы уже спустились в залу!
— Напыщенная курица, — шепчет себе под нос Луи, но дверь все-таки открывает.
— Ах, что… почему ты… — Сьюзан уставилась на нижнее белье Омеги, корсет которого был еще не затянут, так как требовалась помощь служанки. — Но это же… нам нельзя носить такие трусики! — наконец сформулировала она свою мысль.
— Да? — притворно удивился юноша, — ох, хорошо, что ты сказала мне. Сейчас уже нет времени переодеваться, но спасибо тебе! Что бы я делал, увидь меня кто-то кроме тебя, — он состроил расстроенное лицо и покачал головой.