Например, самому талантливому из них – Адамо Тадолини. Канова ему настолько доверял, что не только передавал заказы, но и считал наследником своего мастерства. Поэтому по завещанию Кановы в 1818 году именно Тадолини досталась его боттега на via Del Babuino.
Адамо Тадолини основал собственную династию скульпторов. Четыре мастера семьи Тадолини – Адамо, Сципион, Джулио и Энрико – жили и творили в стенах мастерской до 1967 года.
Их работы разлетелись по всему земному шару: памятники королям, генералам, святым и папам. В Риме они представлены в соборе Св. Петра в Ватикане и Латеранской базилике.
А сегодня рядом с их гипсовыми репликами варят отличный капучино.
Заходя в кафе, оказываешься у ног гигантского гипсового коня. В помещении много разных комнат, и у каждой есть свое название: зал «Анатомии» с лепными ногами, руками, крыльями и бюстами, залы скульпторов Джулио, Адамо, Сципиона, Энрико Тадолини, зал Антонио Канова, зал Паолины.
В одном из помещений, среди газетных вырезок и старых фотографий, в рамках на стене вклинился необычный музейный экспонат – слепок торса красавицы Паолины Бонапарт, сестры Наполеона и супруги князя Камилло Боргезе – с очень необычной историей.
В подарок мужу Паолина заказала Канове – самому модному и востребованному мастеру своего времени – свою статую в виде богини любви Венеры.
Скульптор поначалу растерялся: может, лучше представить княгиню целомудренной Дианой-воительницей? На это Паолина рассмеялась ему в лицо, ответив, что в ее невинность никто не поверит.
Она настолько обожала эпатировать застоявшееся, как вязкое болото, римское общество, что решилась лично позировать Канове обнаженной!
Одно дело – придворный портрет, другое – статуя с голой натуры! Для этого годились натурщицы в художественных училищах, но дама из высшего света о подобном и помыслить не могла.
Княгиню, привыкшую к нравам французской столицы, правила приличия скучного папского Рима не особо волновали.
Паолина настояла, чтобы мастер снял с ее груди и живота гипсовый отпечаток, а также сделал множество карандашных эскизов тела, пока она позировала в его студии. К своим 25 годам она считала, что достигла апогея красоты, и стремилась зафиксировать в мраморной статуе идеальную форму, которой так гордилась.
В пьедестале, поддерживающем кушетку, на которой возлежала мраморная Венера, был спрятан механизм. Он заставлял фигуру медленно вращаться, и в мерцании свечей создавалось ощущение, что под каменной кожей пульсирует теплая кровь. Канова натер поверхность розовым воском, чтобы его работа выглядела как живая.
Паолина не стеснялась демонстрировать шедевр своим гостям.
Представьте, если бы вы сегодня пришли в гости к подруге, а она в ожидании закусок предложила вам полистать альбом с ее фотосессией в стиле ню?
И сегодня-то это может вызвать недоумение, а в начале XIX века тянуло на светский скандал.
Возмущенный шепот за спиной преследовал ее в салонах высшего света: «Как?! Дворянка разделась перед скульптором! Пусть даже самим Кановой…»
Княгиня отшучивалась: «Не беспокойтесь, студия прекрасно отапливалась».
А на подозрения в адюльтере с мастером Паолина презрительно фыркала: «Да его настоящим мужчиной-то и не назовешь».
Несмотря на откровенность ситуации с позированием в студии, ее отношения со скульптором были натянутыми. Но как истинный профессионал, Канова не дал слухам повлиять на его мастерство и выполнил работу безупречно. Сегодня она по-прежнему приковывает восхищенные взгляды посетителей галереи Боргезе.
Но пройдем дальше. Узкая деревянная лестница ведет на верхний этаж, где жили мастера. В Риме испокон веков это называлось casa-bottega: внизу мастерская, наверху спальни.
После смерти Энрико, последнего скульптора династии Тадолини, студия перешла по наследству его жене и дочери. Они сохранили все нетронутым – так, как было при его жизни.
Но когда и их не стало, мастерская на долгие годы впала в запустение.
В течение 35 лет после смерти наследников никто не заботился о сохранности произведений. Они рисковали осесть в других музеях и частных собраниях, а мастерская перестала бы существовать.
Ида Бенуччи, известный антиквар, и ее семья взяли на себя реставрацию, а комитет по охране культурного наследия подтвердил ценность и целостность коллекции. Она больше не может покидать это помещение, и предметы не разрешено распродавать по отдельности.
Реставрацию провели настолько бережно, как будто ее не было вовсе.
Целью было не отремонтировать студию, а сохранить, насколько это возможно, ее уникальную атмосферу. Цвет стен, материалы и наброски, исторические фотографии, письма, газетные вырезки и расставленные в произвольном порядке произведения пяти мастеров, работавших здесь на протяжении двух столетий.