На двенадцатый день формирования, 14 сентября, Васильев вызвал меня и спросил:
— Готов ли к погрузке полк?
Сейчас трудно передать, сколько в этом вопросе было надежды и тревоги. У нас многое было еще не готово, но, зная, что нас ждут на фронте, я сказал:
— Давайте вагоны.
Облегченно вздохнув, Васильев радостно сказал:
— Вот и хорошо. Начинайте погрузку.
И утром 15 сентября мы начали погрузку в эшелоны побатальонно.
Первым эшелоном отправился Ахматов со своим батальоном. Потом начал грузиться 2-й батальон. Штаб полка следовал третьим эшелоном, где ехали спецкоманды и хозяйственная часть, благо она была еще невелика: у нас почти не было обоза, мы рассчитывали на мобилизацию подвод у сибирских крестьян.
16 сентября погрузился 3-й батальон.
Итак, на тринадцатый день формирования полк двинулся к фронту, имея назначение следовать в распоряжение 29-й дивизии.
Уже в пути мы получили документы, уточняющие распоряжение: следовать до Ялуторовска, где поступить в распоряжение комбрига 1 Андрианова.
«Хорошо», — подумал я, ознакомившись с последним распоряжением. Комбрига Андрианова я уже немного знал, с ним познакомился в марте 1919 года, когда участвовал с 23-м полком в ликвидации прорыва на участке 29-й дивизии в районе Глазова — у станции Чепца.
Андрианов был высокого роста, статный строевой офицер с прекрасной выправкой, всегда опрятно одетый, подобранный, в то же время не был придирчив к другим и старался влиять на них личным примером. Во всех его поступках и разговоре чувствовалась высокая культура. Я знал, что Андрианов — полковник старой армии, один из лояльнейших русских офицеров, который считал для себя обязанностью честно служить родине. Он не был большевиком. Это был просто честный, порядочный русский человек, преданней своей родине. Он рассуждал здраво и понимал лучше многих офицеров старой армии, что большевики — это сила, что правда — на их стороне и только они способны вывести родину из тупика, в который завели ее прежние правители царской России.
ПЕРВЫЕ БОИ
Когда 2-й Крепостной полк прибыл в Ялуторовск, где находился штаб 1-й бригады, нам было приказано немедленно выгрузиться и выступить по направлению станции Заводоуковская.
Положение на фронте 1-й бригады было неважное, особенно на ее левом фланге (левее линии железной дороги Ялуторовск — Ишим), где участок фронта занимал 10-й Московский полк. Я сейчас не помню, входил ли он в состав 1-й бригады или был временно придан ей, но 10-й полк в беспорядке отходил под напором полков Пепеляевской дивизии, которые в это время начали решительное наступление. Мне было приказано сменить 10-й полк, перейти в контратаку, отбросить противника и занять станцию Заводоуковская.
Я приказал 1-му батальону и следовавшему за ним 2-му переправиться за Тобол, развернуться и должным образом встретить наступающие части белых.
3-му батальону, который только что прибыл и начал разгружаться, приказано было оставаться в резерве, выставить кордоны и задержать отступающих в беспорядке бойцов 10-го полка.
Это была наша вторая и последняя встреча с 10-м Московским полком, переименованным теперь в 457-й стрелковый полк. В дальнейшем этот полк выправился и, приобретя боевой опыт, неплохо дрался в составе 51-й дивизии. За отличие в боях под Каховкой в 1920 году он был награжден Почетным революционным красным знаменем.
Вскоре меня вызвали в штаб бригады. Я доложил комбригу, как выполняется его приказ. Андрианов одобрил мой план действий и предупредил, что надо держать ухо востро, так как против нас действует дивизия генерала Пепеляева.
Уточнив необходимые детали в отношении дальнейших операций, я вернулся в расположение полка.
Вскоре были получены первые донесения от наступающих батальонов. Командир 1-го батальона Ахматов доносил, что, продвигаясь к Заводоуковской, батальон наткнулся на передовые части белых и, сравнительно легко сбив их, продолжает двигаться дальше на восток.
2-й батальон, следуя левее железной дороги, встретил только разведчиков противника. И лишь подойдя к Заводоуковской, батальоны наткнулись на крупную колонну белых, и на подступах к этому поселку завязался встречный бой, который длился несколько часов подряд. Здесь наши бойцы показали, что они могут и хотят драться за Советскую власть.
Это было первое испытание, экзамен на аттестат зрелости 2-го Крепостного полка, испытание на верность Советской власти вчерашних солдат белой армии, которые совсем недавно вольно или невольно дрались против этой самой власти. Я не мог удержаться, чтобы не посмотреть на это решающее для жизни полка сражение, и, взяв с собой несколько ординарцев, поскакал к месту боя.