Современная западная историография о периоде сталинизма
Двумя основными направлениями современных исследований советской истории являются концепция тоталитаризма и школа, представленная ее критиками, именуемыми по традиции «ревизионистами» (представители школы Анналов): «Две взаимосвязанные проблемы занимают умы ученых, занимающихся Советским Союзом и Восточной Европой: во-первых, это вопрос о генезисе сталинизма. В какой степени идеи Маркса и Ленина оказали воздействие на образ мышления Сталина? Насколько глубоко в европейскую мысль уходила его ментальность? Какова роль российской традиции в развитии сталинизма? Во-вторых, это концепция тоталитаризма. Какова роль сознательных действий, таких, как решения и инициатива лидеров, в сравнении с желаниями и настроениями больших групп людей, особенно тех, кто находится на нижних ступенях социальной шкалы?» (курсив мой — Н.Л.)39.
К противникам теории тоталитаризма относится молодое поколение американских социальных историков, находящихся под влиянием возникшей полвека назад французской школы Анналов, последователи Блока и Броделя. В области исследования СССР американские и британские социальные историки серьезно заявили о себе в начале 1970-х гг.40
Сегодня у теории тоталитаризма осталось мало защитников. Тем не менее, работа Ханны Арендт «Происхождение тоталитаризма»41 до сих пор сохраняет статус классической. По-прежнему часто цитируется книга Карла Фридриха и Збигнева Бжезинского «Тоталитарная диктатура и автократия»42. И если популярность теории тоталитаризма пошла на убыль, то сама концепция получила новую жизнь. Многие в бывшем Советском Союзе считают, что слово «тоталитаризм» наилучшим образом описывает их исторический опыт. Многие западные ученые, в свою очередь, до сих пор считают концепцию тоталитаризма весьма ценной43. Если определение конкретного общества как тоталитарной системы считается слишком абстрактным, то понятие «тоталитарный», будучи своего рода «ключом», дает нам информацию о целях и практике различных правительств. Один из наиболее авторитетных сторонников концепции тоталитаризма писал:
«Меня критикуют главным образом за то, что я использую модель, взятую из сравнительной истории революции для интерпретации советского периода... Использование моделей или веберовских идеальных типов необходимо, если вы хотите сравнить и систематически выделить общее и особенное в реальных исторических событиях. Однако, эта методология часто неправильно истолковывается как социологами, так и историками. Модель не является законом или облегающим костюмом... Модель является всего лишь отправной точкой»44.
Вебер очень четко определил метод моделирования:
«...Идеальный тип формируется односторонним выделением одной или нескольких точек зрения и синтезом большинства... конкретных индивидуальных феноменов, которые организуются в соответствии с теми односторонне выделенными точками зрения в единую аналитическую конструкцию». Таким образом, идеальный тип есть «утопия», оставляющая исследователю-эмпирику «задачу определения в каждом конкретном случае степени, в которой эта идеальная конструкция приближается или удаляется от реальности».
Изначально изучение сталинизма развивалось в рамках модели тоталитаризма. Этот подход характеризовался вниманием прежде всего к проблеме контроля государства и его расширения на новые сферы жизни общества. Первым документальным исследованием о сталинизме была книга М. Фэйнсода45, который положил в ее основу материалы Смоленского партийного архива. Применительно к проблемам изучения собственно советского общества в условиях отсутствия «независимых институтов» или «самостоятельных политических сил» было неясно, что же изучать, и было ли вообще общество как таковое46. Когда же речь заходила об изучении массовых настроений, то возникал естественный скептицизм в отношении официальных советских источников по этой теме.
Напротив, материалы, полученные после войны в ходе опросов эмигрантов и перемещенных лиц, дали много новой информации относительно истинных мыслей и чувств населения СССР. Однако и Фэйнсод, и те, кто участвовал в Гарвардском проекте47, должны были считаться с двумя важными обстоятельствами: во-первых, советский народ пошел на огромные жертвы в ходе войны с нацистской Германией, проявил чудеса героизма, во-вторых, свидетельств организованного выступления против сталинского режима было сравнительно мало, чтобы можно было говорить о нелегитимности режима. Объясняя это явление, сторонники тоталитарной модели обращали внимание на репрессивный характер советского государства, не уделяя, однако, должного внимания тому, что после смерти Сталина период стабильности в обществе сохранился.
Эта точка зрения на природу сталинизма вскоре попала под огонь критики со стороны «ревизионистов» во главе с Ш. Фитцпатрик. Используя более широкий круг источников по советской истории, а также опираясь на методы, используемые при изучении социальной истории, ревизионисты исходили из того, что только принуждение и насилие не могут объяснить феномена сталинизма, и попытались показать, что ценности и идеалы сталинизма разделяли многие, если не большинство. Особое внимание Фитцпатрик обращала на значительную по своей численности прослойку образованных и достаточно мобильных управленцев и инженеров, которые поддерживали режим постольку, поскольку они ощущали себя продуктом этого режима. Именно поддержка со стороны этой новой элиты, восхождение которой Фитцпатрик относила к началу культурной революции, обеспечивала впоследствии (начиная со сталинской революции сверху) способность режима к проведению мобилизации с целью поддержания стабильности. Для этой новой элиты (или так называемого среднего класса) были характерны пуританизм в личной жизни, готовность допустить расширение контроля со стороны государства, и, конечно же, лояльность к режиму. Одной из особенностей новой элиты было то, что подавляющее ее большинство получило техническое образование, давшее возможность для роста внутри развивающегося индустриального общества. Эти идеи Фитцпатрик и ее коллег ставили под сомнение утверждения Троцкого относительно того, что «социальной базой» сталинизма была, прежде всего, бюрократия48.
Параллельно ревизионистскому направлению в исследовании сталинизма, основанному, как и у Фитцпатрик, на идеях Троцкого, шло изучение истории формирования и сущности советской бюрократии. В ряде публикаций М. Левина содержится обоснованное утверждение относительно того, что «дегенерация» большевистской партии в бюрократическую административную структуру произошла в результате поспешной попытки преодоления промышленной отсталости страны посредством насильственной коллективизации. Чем быстрее большевики хотели уйти от «идиотизма» деревенской жизни, тем в большей степени проявлялся хаос, преодоление которого вызывало необходимость применения насилия. Отсталость деревенской социальной структуры была во многом перенесена в город, где, в конце концов, восторжествовала та же «отсталая» авторитарная политическая система.
По мнению С. Коткина, слабостью работ М. Левина49 было то, что, развивая «социальные основы» формирования политического режима при Сталине и показывая, как происходило «окрестьянивание» городов, он недооценивал степень проникновения государства во все сферы жизни общества. Главный вывод, к которому пришел Левин, определяется следующим образом: «Чем быстрее и радикальнее осуществляются перемены, тем дальше назад отбрасывается общество»50. Общим в подходах сторонников Фитцпатрик и Левина было внимание к социальной истории в рамках тоталитарной парадигмы. Они сходились во мнении, что государство испытывало на себе влияние социальных сил, тем самым значительно расширяя поле для дальнейших исследований истории советского общества.В дальнейшем Г. Суни показал, что Сталину удалось в довоенное время создать советский средний класс с собственными представлениями и ценностями. Стахановцы, начальники цехов, директора заводов, а также их жены составляли социальную опору режима.В связи с этим Суни сделал вывод о том, что Сталин сам создал сталинизм, его личное участие в формировании этого феномена было исключительным. Таким образом, Суни отстаивает «интенциональный» подход к объяснению сталинизма в противовес структуралистскому (или «функциональному»). В этом контексте ведутся дебаты и по поводу роли Гитлера в нацистской Германии51. Однако, отправной точкой является наличие общего по существу в двух или более обществах, которые анализируются как часть некоего целого.