Во многих случая словенские элементы во фриульском говоре открывают нам ту стародавнюю крестьянскую культуру, какой ее отражают именно словенские предания. Примерно такая же картина с древнейшими индоевропейскими корнями в русском языке. Большинство их, как свидетельствуют этимологические словари, сохранилось в словах, имеющих отношение к семейному родству (о чем мы говорили выше), а также к деревне и сельскому хозяйству, например: изба, печь, скамья, лежанка, тесто, хлеб, молоко, ворота, забор, бревно, тес, дрова, зерно, рожь, толокно, лён, овёс, горох, морковь, лук, трава, сено, солома, сноп, плетень, конь, кобыла, жеребенок, седло, хомут, стремя, бочка, сито, коса, серп, лопата, берёза, ель, рябина, слива, ясень, ягода, река, поле, хлев, ясли, скот, корова, ягнёнок, поросёнок, пёс, коза, овца, собака, щенок и др. Они по-прежнему употребляются русскими почти в том же звучании и значении, что и людьми на заре человечества, когда еще существовал единый индоевропейский праязык! Даже известное «срамное» слово из трех букв вовсе не монгольское или китайское, как иногда утверждается, оно производное от индоевропейского chvoj, chvoja – ветка хвойного дерева, шишка. Гитлеровцы, воспитанные «немецкой исторической школой», называли себя «арийцами» и не считали арийцами восточных славян, но так называемых «арийских» слов в современном немецком языке несравненно меньше, чем в русском или белорусском!
В случае же со фриульским говором дело обстоит так. И. Шавли пишет, что, извлекая материал из фриульского атласа (G. G. Gorbanese, 1983), мы находим во фриульской лексике не только слово scuete (словен. scuta – творог), но и molec (от словен. mlecen – молочный, также молочно-восковой спелости) в значении «мягкий», «покорный»; и далее govet (от знакомого нам уже словен. govedo – крупный рогатый скот) в значении «откормленный теленок», cjmat (словен. comat – хомут) в значении «конь» и т. д. Название tamar (словен. tamar – загон, овчарня) в значении «огороженный пастушеский загон» указывает на древнее пастушество, которое проявляется также в названиях Pasian или Passons (от словен. pasnik – пастбище). А словенское слово bajata – хижина, лачуга – почти в первоначальном виде сохранилось во фриульском говоре как pojata. С культурой славянского дома и поля связаны слова ranizze (словен. oranica – пахотная земля) и pustot (словен. pustota – пустошь); что касается садовых фруктов, то здесь характерно знакомое нам, как и pustota, слово ceregne (русская «черешня», словен. češnja, črešnja) и особенно čespe (словен. češpa – слива), которое распространилось почти во все романские языки, есть там также vuising (от словен. višnja, она же русская «вишня»), В таких названиях, как Patocco, отражается общеславянское слово «поток» (словен. potok – река). Moleca не может быть не чем иным, кроме словенского maleka (верба). В реке может быть save (русская «жаба», словен. žaba), по воде может плавать razze (словен. raca – утка), а также madrac (словен. modras – гадюка). Известен также zoc от словен. сок – пень, колода (помните наш «чок-получок?). Из еды – mulis (словен. mulica – сорт кровяной колбасы), colač (словен. kola – калач, пирог) и т. д. И у фриульцев бытует слово clanz (схожее с прекрасным словенским словом klanec – дорога в гору, отражающим положение корпуса идущего вверх человека).
«Мы приводим лишь несколько примеров, — пишет Шав- ли, — говорящих о первобытной крестьянской культуре, которая явлеятся доисторической. Фриульский народ мог лишь сохранить ее лексические выражения, а не перенять от якобы недавно переселившихся соседей. От народа, который будто бы пришел сюда из болотистой местности по ту сторону Карпат, фриульские соседи могли позаимствовать разве что слова для обозначения жабы, змеи, утки, вербы и т. д.». Нельзя с этим не согласиться. Говоря о вещевой культуре и языке того или иного народа, необхоимо принимать во внимание и положение земледельческого слоя, доля которого порой достигала 90 %. Этим обстоятельством историки, оценивая культуру отдельного этноса, привыкли пренебрегать, тем самым давая неполную картину его жизни.
Культура Галыпат (800–400 гг. до Р. Х. ), просуществовавшая кое-где до 15 г. от Р. Х. , является, несомненно, наиболее ярким выражением позднего желзного века в Европе. Она охватывает обширную территорию Восточных Альп и на севере предальпийские равнины – современный Эльзас, Швабию, Баварию, Северную Швейцарию, Австрию и Словению с ответвлениями в сторону Моравии, Паннонии и Седмограда (И. Филип, Р. Питтио- ни). Воздействие данной культуры на другие территории было так сильно, что в ареологии весь железный век в Европе получил название «Гальштатского периода».