— Только не убей его при встрече, — предупредил директор.
— Попробую, но обещать не буду.
На такой дружеской и оптимистичной ноте разговор как–то сам собой прекратился, и Северус, развернувшись, направился в свою комнату — отдыхать. Завтрашний день будет долгим.
Драко лежал в больничном крыле и размышлял над тем, свидетелем чего ему пришлось быть.
Поскольку его организм еще не восстановился после наказания, которому подверг его Темный Лорд, ночевать пришлось в больничном крыле, а темнота и тишина очень способствуют рефлексии.
И когда еще задумываться над смыслом жизни, если только недавно был на грани смерти — «Crucio» от Лорда — это вам не массаж.
Когда отец пригласил их с матерью в кабинет и рассказал о том, что появился шанс освободиться, Драко не мог в это поверить — впереди вдруг замаячила потерянная и оплаканная свобода.
Люциус не сказал ничего конкретного — никаких имен, никаких точных данных, никаких дат — чтобы даже нехотя они не могли выдать тайну. Он сказал лишь, что когда придет время, им с матерью нужно будет воспользоваться портключом, который перенесет их в безопасное место.
Но вот только он не думал, что этот день настанет так внезапно. Уже поздно вечером отец зашел к нему в комнату в сопровождении матери и велел им уходить.
Наскоро попрощавшись с отцом, Драко оглянулся на свою комнату — он ни о чем не жалел.
Когда Нарцисса, поддерживая сильно ослабевшего сына, активировала портключ, молодой человек попытался предположить, где они окажутся. Но такого он предвидеть не мог — помещение было большим. Это был зал, по обеим сторонам которого были статуи в виде раскрытых змеиных пастей, а на дальней стене красовался барельеф, изображающий зрелого мужа. Ближе к центру зала в полу была дыра — видимо, это был проход на нижние уровни.
Вертя головой из стороны в сторону, ослабевший блондин не удержался и упал, больно ударившись локтем. Выругавшись сквозь зубы, он попытался встать, но тело его подвело — теперь он ругался уже вслух.
Вдруг со стороны винтовой лестницы, ведущий на нижний уровень, послышались шаги — кто–то поднимался.
Каково же было изумление молодого человека, когда пред его светлые очи — в прямом смысле светлые — явился его бывший декан, теперь являвшийся директором «Хогвартс» в сопровождении… Поттера. Но и это можно было бы более или менее спокойно пережить, если бы не тот факт, что шрамоголовый гриффиндорец спокойно и без пререканий выполнил распоряжение Снейпа об оказании медицинской помощи своему заклятому школьному врагу. ПОСЛУШАЛСЯ?!! СНЕЙПА?!!
Драко было подумал, что Поттер самостоятельно потащит его в больничное крыло, но тот вызвал школьного домовика, который и перенес его к мадам Помфри. Находчивый, Мордред его побери.
И вот теперь, в одиночестве, Драко пытался понять — это мир так изменился, или он просто сошел с ума после пыток Лорда?
Так и не найдя ответа на столь животрепещущий вопрос, измученный молодой человек забылся тревожным сном.
5. Битва, или чем готовы пожертвовать
Утро выдалось пасмурным и дождливым, тяжелые тучи повисли над миром темной пеленой — казалось, природа оплакивала своих неразумных детей, решившихся на убийство себе подобных.
Прошедшая ночь не прошла спокойно ни для кого — каждый знал, что сегодня будет битва, в которой погибнут их близкие.
Да именно так — близкие люди. Осознание неизбежности происходящего сблизило и сроднило защитников, знавших, что этот день станет, возможно, последним в их жизни.
В Большом Зале стояла тишина, несмотря на то, что там собрались все те, кто решил сражаться. Во главе преподавательского стола сидел директор, который был мрачнее обычного, рядом с ним расположились преподаватели и орденцы. За факультетскими столами расположились студенты, включая Гермиону, Гарри и даже Драко, которого только час назад выпустили из больничного крыла.
Утром Снейп навестил своего бывшего студента и в общих чертах обрисовал ситуацию. Выслушав директора, юный Малфой решил, что тоже будет принимать участие в битве. Взглянув в лицо молодого человека, Северус не стал его отговаривать — Драко принял решение и готов был следовать ему до конца.
Снейп решил, что Малфой присоединится к группе, отгоняющей дементоров, потому как тот вполне сносно мог вызывать патронуса.
Студенты переглядывались молча — никто не хотел нарушать тревожную тишину — даже присутствие слизеринца за гриффиндорским столом восприняли как нечто само собой разумеющееся.