— Так ведь все, что ты видишь — иллюзия, — пожал плечами Том. — Здесь все подчиняется нам — как захотим, так и будет.
— Классно, — фыркнул Ри. — А если я хочу оказаться на луне?
— Да, в принципе, нет ничего проще, — мужчина вновь взмахнул рукой, и они оба оказались в темной пустынной местности.
— Это Луна?
— Не знаю, я там не был.
— Я тоже, но это похоже на те картинки, которые я видел.
— Вот тебе и ответ, — Том отвернулся, и Гарри снова был в гостиной. — И все же — присядь, нам нужно поговорить.
— Странно видеть тебя таким, грустно как–то — это, как будто знаешь что–то, чего уже не случится.
— Ты видишь лишь идеальный вариант того, кем я был. Человека делает его память, вот скажи, если бы мы не запоминали, смогли бы жить?
— Нет, конечно, — изумился Ри такой резкой смене разговора. — А ты это, вообще, к чему?
— К тому, что ты воспринимаешь меня, как человека, а это не так — я лишь образ, отражение памяти — я знаю о Волдеморте — все его мысли, чувства, мечты, стремления, но…
— Но ты лишь знаешь, а не чувствуешь, — закончил за него Ри.
— Да, — облегченно выдохнул Риддл. — Я чем–то похож на видеозапись.
— А чего ты хочешь от меня? — наконец задал свой вопрос Поттер.
Том откинулся на кресле и склонил голову вправо. Он думал — думал о том, как высказать просьбу, как убедить его принять путь.
— Я хочу, чтобы ты принял меня, — медленно роняя слова, проговорил мужчина.
— Э–э–эм, — недоумение было написано на лице Гарри крупными буквами. — В каком смысле?
— В самом прямом — прими память Тома Риддла, позволь мне стать частью твоей памяти.
— А разве сейчас ты не ее часть?
— Разумеется, нет — если бы это было так, то мы бы с тобой не разговаривали, а Его памятью ты бы пользовался, как собственной.
— Но ведь ритуал…
— Ритуал позволил тебе, как бы это выразиться — «скопировать» память Волдеморта и «просматривать» ее, но ты не допустил слияния…
— Постой–постой, — перебил его Ри. — То есть, ты говоришь, что во мне часть Волдеморта? Опять!?
— Да, — усмехнулся Том. — Не везет тебе Гарри, но это действительно так.
— А–а–а, — схватился за голову юноша. — За что же мне все это?!
— Есть такая народная мудрость, — поделился мыслью мужчина. — Ни одно доброе дело никогда не останется безнаказанным.
— Утешил, спасибо, — простонал Поттер. — И что мне делать?
— А почему ты спрашиваешь меня? — удивился Том. — Ты всегда решал сам — вот и решай.
— Ты сказал, что человека делает память, — тихо протянул юноша. — Если я соглашусь… принять тебя, я не стану…
— Ты останешься собой, — мягко улыбнулся Том. — Ты, наверное, невнимательно меня слушал. Так вот, объясню еще раз — приняв память, ты получишь лишь знания, но не чувства.
— То есть, — Поттер немного охрип, — я останусь собой?
— Ну, конечно! — воскликнул Риддл. — Ты будешь знать то, что знал Он, но вот выводы об этом будешь делать собственные.
Гарри задумался — это было привлекательно. Очень. Не смотря на то, что Волдеморт был психом — он все же невероятно много знал и умел.
— Мне нужно подумать, — взглянув в глаза Риддла, Гарри забрался с ногами на кресло и обхватил колени руками.
— Думай, сколько хочешь, — отмахнулся Том. — Но, тебе все же стоит вернуться в реальный мир.
— Чего это ты так обо мне беспокоишься?
— Ну–у–у, — протянул Риддл, — как истинный слизеринец, я беспокоюсь, в первую очередь, о себе — от меня ведь ничего не осталось, кроме тебя.
— Исчерпывающий ответ, — проворчал Ри. — Так как мне вернуться?
— Просто — тебе нужно очень захотеть.
— Ага. Спасибо. Ну, я пошел.
— До встречи, Гарри Поттер.
Иллюзорный мир, подчиняясь желанию Ри, подернулся халцедоновым туманом и стал таять, уступая место черноте ночного неба.
Ри разбудил яркий солнечный свет, бьющий из распахнутого окна. Попытавшись отвернуться, он непроизвольно застонал — голова отозвалась на движение сильнейшей болью.
— Гарри!!! — крик–шепот доносится откуда–то слева, — ты очнулся!
Сириус Блэк вот уже четвертую неделю, как прописался в госпитале, в отделении интенсивной терапии, куда после окончания битвы доставили всех тяжелораненых, и Гарри Поттера в том числе.
Никто точно не знал, что с ним происходит — у него были страшные судороги, отек легких, который с трудом удалось снять, а потом по всему телу появились следы от ожогов. Жизнь Гарри висела на волоске долгих пять дней. Чего только не перепробовали колмедики, но помочь не смогло ничто.