Глава пятая
Нюрнберг
Гросс-адмирал Дёниц: «Наш фюрер мертв…» — Запоздавшие откровения Черчилля — Предложения генерала Рендулица, представленные генералу Уолкеру — Невозможность обороны горного перевала в южном Тироле — Наша капитуляция — «Напейтесь, так как сегодня вечером вы будете висеть!» — Наручники — «Куда вы вывезли Гитлера?» — Полковник Андрюс — Убийства и торговля — Время судей — Тюрьма на чрезвычайном положении: опасаются путча Скорцени! — «Охранять, как кобру» — В Дахау — «Дикий Якуб» — Советское предложение — Наш процесс — Великодушное показание полковника Форреста Ео-Томаса — Оправданные — Я совершаю побег из лагеря в Дармштадте.
В понедельник 30 апреля 1945 года после обеда стало известно о смерти Гитлера в Берлине. Окруженная советскими войсками столица представляла собой море руин. В числе последних подразделений, защищавших разрушенную канцелярию рейха, особенно отличился французский батальон дивизии войск СС «Шарлемань».
Гитлер мертв! После первого шока мы не поверили этому сообщению. Разве не должен Адольф Гитлер находиться среди нас, готовых защищаться до смерти?! Нет! Это невозможно! Нас обманывали. Может быть, мы его еще увидим.
Однако известие подтвердилось, и необходимо было с ним примириться. На следующий день по радио передали седьмую симфонию Антона Брункера, и стало очевидно, что все это правда. Перед смертью Гитлер назначил Карла Дёница главой государства. Гросс-адмирал обратился к немецкому народу:
«Наш фюрер, Адольф Гитлер, мертв… Он отдал жизнь за Германию, посвятив всего себя только службе родине. Его борьба с большевизмом имела значение не только для Европы, но и для всего мира… Фюрер назначил меня своим преемником. Моя первая задача — использовать все силы, чтобы спасти наш народ от уничтожения наступающим большевизмом, и если я приказываю продолжать борьбу, то только для того, чтобы мы смогли до конца выполнить этот священный долг. И пока англичане и американцы будут нам мешать в достижении этой цели, мы вынуждены будем защищаться и воевать также и с ними… Поддерживайте порядок и дисциплину в деревнях и городах… Солдат, не выполняющий свои обязанности, является трусом и предателем, так как он, таким образом, обрекает женщин и детей своей страны на смерть и неволю».
Собрав своих офицеров и солдат около командного поезда, я не произносил речь, в ней не было необходимости. Я только сказал им: «Фюрер мертв. Да здравствует Германия!», затем мы запели гимн «Германия превыше всего». Вместе с нами присутствующие европейские добровольцы запели «Ich hatt’ einen Kameraden».[270]
Мы осознавали, что новый президент рейха прав. Необходимо было продолжать борьбу, чтобы как можно больше женщин, детей и солдат смогли убежать на Запад. Несмотря на недостаточную подготовку, альпийский редут мог и должен защитить многих из них. Я намеревался это сделать с момента присоединения ко мне Радла в Радштате с 250 солдатами. Поэтому когда министр хозяйства и председатель Рейхсбанка Вальтер Функ прислал ко мне двух своих представителей с просьбой обеспечить охрану казны Рейхсбанка, я с должной вежливостью дал им понять, что они ошиблись адресом, так как я не имею ничего общего с охранником несгораемой кассы. Я солдат и должен сражаться.
В принципе альпийский редут должен был представлять собой укрепленный участок местности, примерно 350 километров в длину и 75 километров в ширину. Он тянулся от Брегенца на западе до Бад-Аусзее на востоке, через Фюссен, Траунштейн и Зальцбрук на севере, Глоренцу, Больцано, Кортину д’Ампеццо и Линц на юге. После капитуляции немецких сил в Италии последнюю линию перенесли на высоту горного перевала Бреннер, однако через несколько дней я пришел к выводу, что эта крепость не существует и никогда не будет существовать.
Возможен ли сейчас, когда уже нет Гитлера, а национал-социалистское государство лежит в развалинах, роспуск антигерманского союза? Я сомневался в этом. Но, тем не менее, 23 ноября 1954 года Уинстон Черчилль сообщил своим избирателям в Вудфорде необычную сенсационную новость:
«Еще до окончания войны, когда сдавались в плен сотни тысяч немцев, я телеграфировал лорду Монтгомери, поручая ему старательно собирать и хранить немецкое оружие, чтобы можно было с легкостью возвратить его немецким солдатам, с которыми мы могли бы совместно сражаться против советской армии в случае ее дальнейшего похода в Европу. Я очень сильно не доверял Сталину, так как он делал все возможное для обеспечения России и коммунизму господства в мире».
270
Дословно: «Я имел товарища по борьбе». Эта песня традиционно исполнялась в Германии над могилами погибших солдат и для почтения их памяти.