— Намеревались ли вы убить генерала Эйзенхауэра?
Я ответил отрицательно. Вопросы следовали один за другим, все одни и те же. Позже, во время моего трехлетнего плена, мне задавали их офицеры различных разведок — американской, британской и даже французской:
— Если вы не намеревались убить Эйзенхауэра, то, может быть, вы хотели похитить его? Разве это не очевидно, что вы хотели убить либо похитить генерала Брэдли? Почему итальянские и венгерские войска не стреляли по вам в Гран-Сассо и Будапеште? Что вы делали в Берлине в конце апреля 1945 года? Куда вы отвезли Гитлера? Нам известно из определенных источников, что вы вылетели из Берлина на самолете вместе с Гитлером на рассвете в понедельник 30 апреля 1945 года. Где он скрылся? Можете ли вы пилотировать самолет? Вы пилотировали; Гитлер находился рядом с вами в кабине, видите, как хорошо мы информированы!.. Вы ночью совершили посадку на Балеарских островах… Бессмысленно отрицать все это. Вы хотели взорвать ставку маршала Монтгомери, у нас есть доказательства! Откуда вам известно, что Гитлер покончил жизнь самоубийством, если вас не было в Берлине в конце апреля 1945 года? Лично ли Гитлер приказал вам убить генерала Эйзенхауэра? Нет? Тогда кто? и так далее, и так далее.
Со временем мне удалось убедить полковника Генри Гордона Шина, одного из руководителей американской разведки:
— Если бы я переправил Гитлера в какое-нибудь безопасное место, — сказал я, — то мне не имело бы смысла возвращаться, чтобы вместе с товарищами пойти в тюрьму.
«Это хитрость, — неистовствовали журналисты. — Скорцени хочет замести за собой следы!» Особенно скептичными оказались репортеры «Нью-Йорк Таймс» и «Кристиэн Сайэнс Монитор». В своей книге «Неординарное подразделение специального назначения» Чарльз Фоли отметил: «Скорцени сделался персонажем современной мифологии, способным на все».
Все-таки генерал Уолтер Беделл Смит, начальник штаба Эйзенхауэра, пригласил корреспондентов газет союзных государств в отель «Скибе» в Париже. Фоли пишет: «Покушение на жизнь и свободу генерала Дуайта Д. Эйзенхауэра никогда не готовили, — сообщил генерал. — Служба безопасности была введена в заблуждение противоречивыми рапортами».
Недовольные журналисты задавали генералу затруднительные вопросы, касающиеся осадного положения в ставке союзников под конец 1944 и в начале 1954 года, двойника генерала Эйзенхауэра, а также факта, что он сам был практически заключен в тюрьму в Версале. Генерал Беделл Смит признал тот факт, что речь шла «об ошибках, совершенных по причине ложной информации». Журналисты все еще относились с недоверием к этим словам генерала; после расследований и контррасследований специальные службы союзников пришли к выводу, что в этом деле осталось что-то подозрительное. Мое алиби было слишком убедительным.
Меня переводили из одной тюрьмы в другую. В шестой я оказался сокамерником фельдмаршала Кессельринга. 29 мая меня закрыли в подвале, напичканном микрофонами, вместе с Кальтенбруннером. Мы вспоминали о временах нашего студенчества и службы — занимавшиеся подслушиванием были разочарованы. Кальтенбруннеру не повезло, потому что он вступил в должность после Рейнхарда Гейнриха, руководителя РСХА, убитого в Праге в 1942 году. Вначале его отправили в Лондон и в течение нескольких недель допрашивали корректно. Позже ему пришлось провести семь недель в лондонском Тауэре, днем и ночью в темноте, где Кальтенбруннер перенес пытки, применявшиеся ранее к заключенным Петропавловской крепости. В его камере поднимался постепенно уровень воды, когда он превышал метр — понижался. Затем применяли холодный душ и битье. В Нюрнберге три воспаления мозговых оболочек, следовавшие друг за другом, не позволяли ему участвовать в большинстве процессов. Последний раз я видел его в июле 1946 года: он был спокоен и сдержан, хоть и знал, что его ожидает смертный приговор и казнь.
Моим товарищем по неволе был также рейхслейтер доктор Роберт Лей,[273] арестованный в голубой пижаме и тапочках. Выезжая, он накинул огромный плащ, взятый случайно в гардеробе, на голову ему надели тирольскую шляпу. Несчастный не выдержал того, как с ним обходились; он совершил самоубийство вскоре после доставки в Нюрнберг.
В лагере в Оберурзеле я нашел Радла, получившего разрешение на пребывание в моей камере, но 10 сентября мне опять надели наручники, чтоб забрать в самолет, который доставил нас в Нюрнберг. На борту уже находились гросс-адмирал Дёниц, генералы Йодль и Гудериан, все еще одетый в пижаму доктор Лей и даже… Бальдур фон Ширах.
273
Роберт Лей был высокопоставленным должностным лицом НСДАП (рейхслейтером) и одновременно руководителем Немецкого трудового фронта, могучей организации, подчинявшейся партии, возникшей после ликвидации профсоюзов.