Не все бои у нас на первых порах получались гладко. Нам однажды рассказывал Митусов о первом своём бое в этом районе:
— …Внизу показались какие-то крестики. Всматриваемся. Да ведь это «Тандерджеты», а ещё ниже их — «Шутинг стары»! В шлемофоне прозвучала короткая команда нашего ведущего. Четко выполнив манёвр, идем в атаку. Даже на пологом пикировании машина стремительно набирает скорость. Вражеские самолёты всё ближе. По какому из них стрелять?! Пока я выбирал цель, — говорит он, — мой самолёт уже врезался в боевой порядок «Тандерджетов», а затем, при выходе из пикирования «провалился» ещё ниже. Самолёты противника была справа, слева, выше, ниже. Целей много, и все кажутся удобными для атаки, но обстрелять я их не успел. Наша атака была внезапной. Лётчики противника, а их было около тридцати, а нас всего шестёрка, всё же растерялась. Они были ошеломлены неожиданным появлением нашей группы. Они всегда в этом районе над боевыми порядками наземных войск действовали безнаказанно, и вдруг…!
Ни один из них не открывал огня. Эта растерянность была нам на руку. Имея преимущество в скорости, я выбрал наконец цель. Вот чуть ниже, впереди, уходит Ф-84. Догоняю его, прицеливаюсь, нажимаю на гашетку… Ни одного попадания. Снова прицеливаюсь— мимо. Противник без особого труда увёртывается от трасс. Ещё раз выхожу в атаку на четвёрку вражеских самолётов, появившихся слева. Догоняю крайнего ведомого и, уровняв скорость, тщательно целюсь. Теперь, кажется, правильно. По фюзеляжу и плоскости «Тандерджета» поползли темные полоски дыма. В это время замечаю, что примерно в километре сзади и чуть ниже на мою машину нацеливаются два вражеских самолёта. Надо уходить. Но ведь тогда уйдет и враг. Решение пришло мгновенно: дам ещё очередь, а потом увернусь. Пальцы впились в гашетку, и, почти одновременно, ручка взята на себя и увеличен газ. «Тандерджет» загорелся, а мой самолет ушел от длинной очереди американского истребителя. Командир приказывает собраться. Выскочив наверх, ищу товарищей. Вражеские самолеты, прижимаясь к сопкам, уходят на полной скорости к морю, побросав бомбы куда попало.
Победа! Первая победа, да ещё над превосходящим по численности врагом! Вся наша шестёрка в сборе, а противник не только не смог нанести бомбардировочного удара, но и потерял четыре самолёта, один самолет сбил мой ведомый В. Муравьев. Трудно передать, с какой радостью встретили нас на аэродроме. Мы убедились, что противника можно хорошо бить. Кожедуб предупреждал, что следующий бой может быть значительно труднее. Враг, вероятно, изменит боевой порядок групп, его лётчики не будут столь беспечны. Он призывал не терять бдительность, настойчивей учиться мастерству меткой воздушной стрельбы и полнее использовать хорошие качества своих самолётов. Жизнь довольно скоро подтвердила слова Кожедуба. Поняв, что пора безнаказанных налетов в этом районе фронта проходит, американское командование изменило многое в практике боевого применения своих истребителей и бомбардировщиков. Они увеличили состав вылетающих за линию фронта групп, перешли к трёх–, а порой и к четырехъярусному построению боевых порядков. «Летающим крепостям» стали давать семи– десяти кратное истребительное прикрытие.