В боевом порядке десятки, которую вёл командир полка Пепеляев, я шел замыкающей парой: справа был мой ведомый Николай Вермин. Облачность мы пробивали в плотном строю, все вместе. Непрерывное мелькание облаков различной теневой окраски и наблюдение за строем вызывало зрительную галлюцинацию. Раза два мне казалось, что мы идем с креном 90 градусов в правом развороте, и все самолеты скользят на меня. Что делать?! Я мгновенно бросил взгляд на авиагоризонт. Он показывал нормальный полёт с набором высоты. Вот, думаю, чертовщина какая-то, правильно говорят, что больше верь приборам, а не своим ощущениям. Я встряхнул головой и всё восстановилось в норму, но всё-таки взглядом я иногда контролировал свое положение по приборам. Через некоторое опять такое же ощущение появилось, но я его быстро восстановил в нормальное. Наконец, мы выскочили за облака. Кругом синее небо, солнце, а противника не видно. С КП нам дали курс преследования, предупредили, что противник подходит к береговой, черте, надо его быстро настигнуть. Мы на максимальной скорости идем в указанном направлении. Мозг сверлит мысль: «Неужели не догоним, уйдут?!» Вдруг Саня Литвинюк передает радостную весть: «Вижу противника. Впереди, справа 30 градусов». Мы разворачиваемся и вступаем в бой. Противнику, видимо, тоже сообщили, что их сейчас будут атаковать, так как ведущая четвёрка разворачивается на 180 градусов и идёт к нам навстречу надеясь на свои четыре пушки на каждом Ф-94. Мы делаем манёвр для выхода в атаку, рассыпаемся по парам и с различных направлений атакуем противника. Вот уже один клюнул носом вниз — это Пепеляев отрубил ему киль своей очередью. Смотрю, второй, третий неестественно нырнули в облака. Я поймал в прицел ведущего одной из пар противника и дал по нему две очереди. На мгновение мелькает мысль: «Какие хорошие новенькие машины, все блестят. Какая прекрасная конструкция, а я порчу её своими снарядами, нарушая гармонию линий и зализов». Снаряды сделали свое дело. Ф-94 плавно заваливается влево и идет к земле носом вниз. Я сразу выхожу из атаки, а надо бы посмотреть, что делает мой ведомый, Николай Вермин. Мой ведомый атаковал другой самолет противника, то есть ведомого, а я сорвал эту атаку своей поспешностью выхода. Он, как ведомый, прекратил атаку, последовал за мной, так как в этот момент кто-то крикнул «Сейбры!». В этом бою из восьми самолетов противника удалось уйти только одному. Тогда в наших газетах появилось сообщение, что «китайские летчики провели бой, в котором сбили семь самолетов противника из восьми.» Нам пришлось только улыбаться, так как мы-то хорошо знали боевые возможности китайцев. Потери у них, по сравнению с американцами, были один к одному. А один раз восьмёрке китайцев зашла в хвост восьмёрка «Сейбров». Пристроились и по команде открыли огонь — семь китайских самолетов были сбиты. Китайцы вели плохую осмотрительность и из-за этого они несли большие потери. В азарте боя, когда сбивали самолет противника, они продолжали его атаковать по всей траектории падения к земле и не оглядывались.
Наши ребята в бою работали открытым текстом, мы никак не могли освоить корейский язык. Все команды передавались на русском языке, часто с различными присказками по ходу боя: «Дай я его…!»; «Смотри, смотри, крутит слева в хвост!»; «Бей его, бей…!»; «Отлетался, голубчик!» и т.д.
Мы возвращались после боя с Ф-94 домой. Кругом была облачность и пришлось заходить на посадку по приводным радиостанциям, строя маршрут захода со стороны моря. Это было очень рискованно, так как американские военные корабли могли сыграть с нами злую шутку. Это они учли сразу же. В дальнейшем, при пробивании облачности, мы делали заход под 90 градусов и выходили на ближний привод без выхода на дальний, так как дальний привод американские корабли стали забивать своими мощными радиостанциями, настроенными на нашу волну, хотели увести наши самолеты к себе. Мы сразу же в одном из вылетов поняли это и, ориентируясь по солнышку и компасу, входили в зону действия ближнего привода за облаками, потом пробивали их под 90 градусов к полосе. Американцы, из-за малого радиуса действия, засечь ближний привод не могли, а, следовательно, не могли определить и его рабочую частоту. Мы благополучно приземлялись.
В сентябре состоялось второе награждение наших товарищей боевыми орденами. Я был награжден вторым орденом Красного Знамени.
Пепеляев раньше тоже встречал Ф-94, когда мы уничтожали «Железнодорожников» — так у нас называли вооруженные ракетными снарядами самолёты противника, на которых специально отобранные летчики «охотились» за пассажирскими и грузовыми поездами, укрывавшимися в светлое время суток в тоннелях. Американцы стремились на малой высоте, чтобы не встречаться с нашими истребителями, подойти как можно ближе к тоннелю, и, атакуя с небольшим углом, пустить в него снаряды. Взрыв реактивного снаряда в самом тоннеле приводил к повреждению железнодорожного состава, а, если его там не было, то к повреждению путей. Уничтожение вражеских самолётов– «железнодорожников» было одной из важнейших «попутных» задач наших лётчиков. Произошла встреча с Ф-94 неожиданно. Возвращаясь на аэродром, Пепеляев и его ведомый В. Ларионов, который вскоре погиб в одном из боёв, обнаружили четвёрку необычных по размерам реактивных самолётов. Наши лётчики, несмотря на усталость, сразу пошли на сближение. Одна машин немедленно спикировала вниз и скрылась за сопками. Вторая последовала за ней, но выполнила маневр недостаточно решительно. Приказав ведомому держаться на высоте, Пепеляев атаковал замыкающий самолёт противника, но сблизиться на дистанцию действительного огня ему не удалось. Враг увернулся и начал на минимальной высоте виражить между сопками. Пепеляев продолжал преследование, несмотря на ограниченный запас горючего и боеприпасов. Но, когда вот-вот уже можно было открыть огонь, ведомый передал: «Скорей на высоту!» Едва Пепеляев успел перевести машину на набор высоты, как сверху начали падать чушки длиной более двух метров каждая. Это были подвесные баки шестнадцати «Тандерджетов», подошедших на помощь Ф-94, видимо, по их вызову или по указанию наводчика. Вражеские пилоты, имея преимущество в высоте, стали в круг над нашими самолётами, рассчитывая взять их под групповой огонь. Но наши летчики атакой на встречном курсе разбили окружение и оторвались от противника.