В зале понимающе улыбаются.
— С этого бы и надо было начинать! — снова выкрикивает Вадим, но на него шипит теперь даже его сосед.
— Полемика — дело тонкое, требующее дипломатии, дорогой товарищ, — обращается теперь уже к Вадиму Корнелий.
— Да не отвлекайтесь вы на него, — недовольно произносит кто-то из комсомольцев.
И Корнелий начинает обстоятельно разоблачать ухищрения духовенства, спекулирующего на терпимости Ивана Петровича Павлова к религии. Излагает он вкратце и материалистическое мировоззрение великого физиолога.
Беседа его кончается в девятом часу. К этому времени подходит еще кое-кто из жителей поселка, так что зал заполняется почти до половины. Это дает основание Козыреву написать в отзыве на путевке Корнелия Телушкина, что его интересная лекция прошла при переполненном зале.
«10»
Леониду Александровичу Кречетову очень легко разговаривать с майором Ураловым. По его вопросам чувствуется, что он сведущ если не в геофизике, то в физике бесспорно. А потом профессор не без удивления узнает, что Уралов имеет степень кандидата физико-математических наук, и ему даже кажется, что майору государственной безопасности оно ни к чему.
Наблюдательный майор Уралов замечает это удивление на лице ученого, но лишь снисходительно улыбается — не рассказывать же профессору, как кандидатская степень помогла ему однажды поймать «электронного шпиона», передававшего секретную информацию с одного из наших полигонов.
— Вы полагаете, значит, что подобные эксперименты ведутся и еще кем-то? — спрашивает он профессора.
— Не могу этого утверждать, но такой вывод напрашивается. Институт физики Земли сообщил мне сегодня, что периоды проведения экспериментов академиком Ивановым совпадают, оказывается, не только с сейсмическими явлениями, но и с изменением напряжения геомагнитного поля.
— А в чем это выражается? — интересуется майор Уралов. — В каких единицах?
— Всего в нескольких гаммах, но ведь и интенсивность магнитного поля Земли равна лишь трем десятым эрстеда. А гамма…
— Равна одной стотысячной эрстеда, — улыбаясь, перебивает Кречетова майор Уралов. — В этом я кое-что смыслю, Леонид Александрович. Ну, а почему вы решили, что подобные же эксперименты проводит и еще кто-то?
— Дело, видите ли, в том, товарищ майор, что сотрудники Института физики Земли, тщательно изучившие по моей просьбе сейсмические явления за последние три месяца, обнаружили любопытные совпадения. Оказалось, например, что такого же характера колебания земной коры, которые были зафиксированы в момент экспериментов академика Иванова, зарегистрированы и по ту сторону нашей планеты.
— А это не те же самые?
— Нет, не те же. Они, во-первых, не совпадают по времени, во-вторых, несколько большей интенсивности и, в-третьих, таких явлений не пять, а семь. И все они, как и в нашем полушарии, отождествляются с точно таким же изменением земного магнитного поля.
— А может быть, это обычные магнитные вариации типа S-вариаций?
— Период этих вариаций равен солнечным суткам и зависит от состояния ионосферы и солнечной активности. А тут наблюдалось лишь очень кратковременное изменение постоянного магнитного поля.
Майор Уралов некоторое время молчит, задумчиво прищурив глаза. Потом спрашивает:
— И вы уверены?..
Но профессор Кречетов тотчас же торопливо перебивает его:
— Нет, нет, абсолютной уверенности, конечно, нет. Да и академик Иванов не разделяет пока моей точки зрения. Считает все это случайным совпадением. Он, правда, не знает еще об изменении интенсивности геомагнитного поля, не думаю все же, чтобы это его убедило в моей правоте. О природе магнитного поля нашей планеты вообще ведь мало что известно. Я бы, пожалуй, и не пришел к вам со всеми этими моими смутными догадками и подозрениями, если бы не сообщил вам раньше о пропаже моего портфеля, хотя связь этого происшествия с теми геофизическими явлениями, о которых я вам только что доложил, может показаться вам…
— Нет, нет, Леонид Александрович, мне это не кажется! — поспешно заявляет Уралов. — У нас есть некоторые основания подозревать «нездоровый», так сказать, интерес к вашей и академика Иванова работе со стороны некоторых иностранных разведок. Нам известно так же, что работы, подобные вашим, ведутся и по ту сторону океана. А то, что их держат в секрете, заставляет подозревать, что носят они не только научный характер. Как по-вашему, могут эти искусственные землетрясения быть «направленными», так сказать? Вы понимаете мою мысль?
— Да, вполне, товарищ майор. Я даже думал уже об этом. Мне кажется, что вызвать подобное сейсмическое явление в любом или специально заданном районе нельзя. Они, видимо, будут возникать главным образом в сейсмических зонах земною шара.
— А магнитные явления? Могут они нарушить радиосвязь?
— Это более вероятно, хотя и в этом у меня нет пока полной уверенности.
— Ну, а тот молодой человек, который задавал вам вопросы из области нейтринной физики, не попадался вам больше?
— Как в воду канул. Да это и понятно, если именно он стащил мой портфель, — усмехается профессор Кречетов. — Ну, вот и все, что я пока могу сообщить, товарищ майор.
— Спасибо вам и за это, — встает и крепко пожимает руку Кречетову майор Уралов. — Надеюсь, если еще что-нибудь…
— Можете не сомневаться, товарищ майор. Считаю это своим патриотическим долгом.
«11»
После завтрака Алексей идет в кабинет отца и достает с его полок книги Щербакова, Карпинского, Шмидта, Белоусова, Харлея. А когда уже заканчивает отбор нужной литературы, на глаза ему попадается книга Харлоу Шепли. Он машинально раскрывает несколько первых ее страниц и читает очень коротенькое предисловие автора, которое не прочел прежде из-за органической нелюбви ко всякого рода напутственным словам.