Синдбад вытащил из уха убитого копье, отбросил в сторону и достал из-за пояса Алмаз. Взобравшись на мохнатую грудь мертвого чудовища, он подполз к запрокинутой голове. Пасть была приоткрыта, и Синдбад осторожно вложил в нее волшебный камень. В этот момент второго джинна укусила змея, он заворочался, засопел, отмахнулся от досадливой гадины. Укус ядовитой змеи значил для него не больше, чем щипок комара, однако он разбудил его. Джинн открыл глаза, поднял голову и огляделся. Увидев Синдбада, сидевшего на груди своего товарища, он пришел в неописуемую ярость. Разразившись громовым ревом, он протянул свою уродливую лапу, чтобы схватить смельчака, но Синдбад вовремя скатился с груди мертвеца и когтистые пальцы поймали воздух. Это еще больше разъярило чудовищное создание. Не переставая рычать, он вскочил на ноги и метнулся к Синдбаду.
Не миновать тому оказаться в лапах страшилища, как вдруг мертвец, до той минуты лежавший неподвижно, протянул руку и схватил джинна за пятку, отчего тот потерял равновесие и, изрыгая проклятия, кубарем полетел на землю. Мертвец поднялся. Тусклыми глазами глядя на своего недавнего товарища, он оскалил клыкастую пасть и прыгнул на него. Не ожидавший нападения, тот упал и мгновенно оказался прижатым к земле. Джинн, телом которого управлял Абу-Мансур, наносил ему один удар за другим. Могучие кулаки ожившего мертвеца так и мелькали в воздухе. Синдбад выглянул из-за деревьев и окликнул его:
— Абу-Мансур, это ты?
— Я, Синдбад, и я очень рад твоей находчивости. Поистине небеса благоволят к тебе. Ты не только получил возможность общаться со мной, но и могучие крылья летающего джинна!
— О Абу-Мансур, — вскричал обрадованный Синдбад, — теперь я окончательно уверовал в то, что мы доберемся до дворца Альтамуса!
Услышав этот разговор и не понимая, что произошло с его товарищем, второй джинн прекратил сопротивление и в испуге вобрал голову в плечи.
— О человек, — обратился он к Синдбаду, — ты, видно, великий колдун, коли заставил служить себе моего старшего брата. Смилуйся, прикажи ему отпустить меня, ведь все равно он не сможет меня убить.
— О Синдбад, он говорит правду, — сказал Абу-Мансур, подымаясь и отпуская дрожащего от страха джинна.
— Ступай подобру-поздорову и благодари небеса, что я оказался милостив к тебе, — сказал джинну Синдбад.
Тот попятился, униженно кланяясь, потом расправил крылья, взвился над поляной и в ту же минуту скрылся из виду. Мертвый джинн склонился перед Синдбадом и проговорил:
— О Синдбад, садись ко мне на плечи и крепче держись за шерсть на моем загривке. Мы летим ко дворцу великого Альтамуса.
Синдбад взобрался на него и тотчас над его головой взвились и зашумели могучие крылья. Мертвец поднялся в воздух, поляна с догорающим костром осталась далеко внизу и скрылась за деревьями. Крылатый джинн поднялся еще выше, и вскоре необъятный простор, озаренный солнцем и луной, раскинулся перед ошеломленным Синдбадом. Земля внизу была покрыта густым лесом, который напомнил мореходу безбрежный океан. Джинн поднялся до облаков и полетел в их густом тумане. Иногда облака редели и внизу показывался все тот же бесконечный лес. Синдбад, взглядывая на него, замирал и еще крепче прижимался к загривку джинна.
На седьмой день полета джинн стремительно, как падающий коршун, ринулся вниз, и Синдбад не успел опомниться, как они очутились на земле. Прямо перед ними возвышалась стена из чистого золота, а за ней сверкали бриллиантовые купола прекраснейшего из дворцов, которых когда-либо видел Синдбад. Синдбад и мертвый джинн направились вдоль золотой стены в поисках ворот, но их нигде не было.
— Кажется, я понимаю, в чем дело, — сказал Синдбад. — Ворота Альтамусу ни к чему, потому что по земле к дворцу подойти невозможно. Сюда можно попасть лишь по воздуху, как это мы сейчас сделали, о Абу-Матсур. Поэтому, я думаю, с моей стороны не будет проявлением неучтивости, если я попросту перепрыгну через эту стену.
Стена была высотой в два человеческих роста и казалась Синдбаду, владевшему чудесным кольцом Одноглазого колдуна, пустяковым препятствием.
— О благородный Абу-Мансур, — сказал он, — расправь крылья мертвого джинна и перелети во дворец вслед за мной.
С этими словами он повернул кольцо и легонько подпрыгнул, надеясь сразу перескочить через стену. Но когда он подскочил, стена неожиданно вытянулась в высоту. Синдбад ударился об нее и упал на землю, туда, где только что стоял. А чудесная стена тут же уменьшилась до своей обычной величины. Раздосадованный Синдбад подскочил еще раз и прыгнул вдвое выше прежнего, но стена вытянулась на ту же самую высоту, на которую подпрыгнул Синдбад, он снова ударился об нее и с громким криком свалился в траву.
— Попробую подпрыгнуть еще выше, — сказал он и принялся прыгать на одном месте, с каждым прыжком увеличивая высоту, и когда его прыжки достигли поистине великаньих высот, он прыгнул еще раз и взвился под самые облака, надеясь на этот раз уж наверняка оказаться в царском саду за стеной. Но и стена вдруг стремительно взвилась ввысь, и Синдбад, чувствительно ударившись об нее, вновь рухнул вниз.
— О Абу-Мансур, — заливаясь слезами, воскликнул он. — Мне никогда не попасть во дворец Альтамуса. Попробуй сделать это ты, и если тебе удастся, пойди к владыке и замолви ему слово и за меня, смиренно дожидающегося его милостей за дворцовой стеной.
— О Синдбад, — Абу-Мансур заставил мертвого джинна отвесить Синдбаду низкий поклон, — говорю тебе, что мертвецу никогда не попасть во дворец Альтамуса. Джинна, убитого тобой, не пропустит волшебная стена, а значит, и меня вместе с ним.
— Но как же туда попасть? О Абу-Мансур, скажи, тебе ведь известно все!
— Доступ к Альтамусу открыт для добрых чародеев и прекрасных пери, — ответил Абу-Мансур.
— Значит, путешествие наше оказалось напрасным и я никогда не смогу вернуться в Багдад!.. — пуще прежнего залился слезами Синдбад. — Горе мне, горе!..
— О Синдбад, погоди отчаиваться, — сказал Абу-Мансур. — Ты владеешь Голубым алмазом, чудодейственным камнем, делающим простого смертного волшебником, а Чародея — колдуном еще более могущественным. До конца ли ты познал его магические свойства? А вдруг он поможет тебе войти во дворец?
— Ты, пожалуй, прав, о Абу-Мансур, — сказал Синдбад, поднимаясь с земли.
Джинн распластался перед ним, и Синдбад, подойдя к его звериной голове, вынул из пасти чудесный камень. Держа его в руке, он подошел к стене, и вдруг Алмаз вспыхнул ярким пламенем и стена перед Синдбадом ушла под землю. Голубой свет сверкающего камня, как маленькое солнце, озарил удивительный сад, округлые купола, арки и колонны, сделанные из золота и драгоценных камней. Сияние Алмаза дробилось в гранях бесчисленных бриллиантов и заставляло их играть и переливаться всеми цветами радуги. Никогда еще Синдбад не видел такого великолепия. Едва он вошел в сад, золотая стена вновь поднялась за его спиной и Алмаз потух, сделавшись прежним голубым камнем. Синдбад спрятал его за пояс и поспешил во дворец.
Ни охраны, ни слуг не встретил Синдбад у высоких створчатых дверей. Он немало удивился этому, но потом подумал, что такому могущественному волшебнику, как царь Альтамус, не нужны ни слуги, ни охрана. Внутренние покои дворца поражали роскошью убранства. На стенах и потолках висели сотни хрустальных шаров с горящими в них свечами; свет дробился в гранях светильников и переливчатыми узорами ложился на множество удивительных предметов, которыми были наполнены залы. Здесь высились яблони, гранатовые, персиковые и лимонные деревья, агавы и пальмы, но стволы и ветви всех этих деревьев были сделаны из чистого золота, золотые листья были усыпаны изумрудами, а плоды искусно выточены из небывало крупных самоцветов. Приблизившись к гранатовому дереву, изумленный. Синдбад оглядел плоды, украшавшие его золотые ветвях. Он дотронулся до одного граната и громадный рубин закачался, засверкал в блеске хрустальных лампионов.