– Здорово, – сказал он.
Господи, какой же это был голос! Совершенно противоположный голосу мальчугана с перекрестка. По крайней мере из-за голоса я не пожалел, что позвал его к себе. В одной руке парень держал бутылку, дорого рома.
– Ну, проходи – сказало мое тело.
Парень прошел сразу на кухню; сразу стало ясно, бывал он тут часто. Он поставил бутылку на стол и уселся возле окна.
– Доставай стаканы!-радостно произнес он.
Я достал бокалы, которые по разводам на стенках, походу уже давно хорошо не мылись.
– Открывай, давай!
– Сейчас.
Что было дальше, думаю, всем стало ясно. Двухлитровая бутылка рома ушла меньше чем за полчаса, а салаты так и остались стоять нетронутыми. Будь бы я салатом, я бы точно обиделся. Даже вилки и тарелки, которые я достал, остались чистые.
Парень напился так, что даже встать не мог. Признаюсь, мое тело не отставало. Башка кружилась и болела. С большим трудом мы доковылял с кухни в зал, где вместе плюхнулись на диван.
– А ты знаешь! – вдруг громко прокричал мой знакомый, так, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
Договорить он не смог, он забыл, о чем хотел сказать.
– Тише, что орешь, то? – спросил я, сам не тихим голосом.
Лицо парня стало недовольным.
– Я ору? – еле волочил языком он.
– Ну, ни я же!
Неожиданно меня шатнуло в сторону, и я растянулся на полу.
Парень начал умирать со смеху.
– Что ты ржешь?!
Я попытался встать, чтобы надавать тумаков парню, но в глазах потемнело, и меня опять повело в сторону. Парень не унимался. Он задорил меня, как только мог.
– Что-то мне нехорошо, – произнес парень и схватился рукой за живот.
– Походу кто-то перебрал, – усмехнулся я.
Нужда придавила так, что парень, не смотря на то, что еще пару минуту он еле как шевелил ногами, вскочил и чуть ли не побежал в сторону туалета. Однако сильное опьянение дало о себе знать. Его качнуло в сторону, и если бы не дверной проем, он бы как и я уже бы лежал на полу. С большим трудом он доковылял до туалета, как вдруг раздался грохот.
– Это карма! – крикнул я парню, но ответа не последовало.
Я поднялся. Тишина. Я включил в коридоре свет. У двери в туалет лежал парень. На стене возле него была кровь.
– С тобой все в порядке? – спросило мое тело.
Я сел возле него и стал проверять пульс. Его не было! В затылке у парня зияла огромная дыра. Оголились кусочки мозга. Парень был мертв. От такого я быстро протрезвел.
– Ты меня слышишь? – кричал, я, понимая, что парень меня уже не слышит.
Я растерялся. Вдруг в дверь постучали…
– Кто там? – спросил я дрожащим.
– Соседи, у вас все хорошо?
Мое тело не знало что ответить. После некоторого молчания, оно ответило:
– Да.
3
Вдруг я опять перенесся в другое место. На этот раз я был в суде в роли обвиняемого. Перенесся я как раз в тот момент, когда судья произнесла следующие слова:
– Вы проговариваетесь к трем годам лишения свободы.
Судья ударил своим молоточком.
“Эх, а такая драма прервалась” – подумал я.
Мое тело вывели из зала суда и куда-то повели. Сюжетная линия этого эпизода вновь прервалась. Теперь я сидел в камере пять на пять метров, у зарешеченного окошка, и смотрел на асфальтированную площадку у въезда в тюрьму. Со всех сторон стоял забор с колючей проволокой. По площадке взад вперед расхаживали люди в военной форме. Мое тело сидело, и душой летало где-то там за забором, мечтая о свободе. Только оказавшись в заточении, понимаешь, как она сладка и дорога. Это нормально. Ведь людям свойственно ценить вещи, именно тогда, когда их лишаешься.
Дальше я не видел одной сюжетной линии. Все происходило небольшими фрагментами. Я видел, как якобы мои родственники приходили навестить меня. Приходил по большей части отец. Он говорил, что мать тяжелобольна, и приезжать сейчас не в силах.