После школы я делала уроки до вечера, нашла подружек по соседству, заигрывалась с ними и совсем забыла о вас, ребята. Вы часто потом на меня обижались, мне было не понятно, почему? Как жаль, что это я поняла только тогда, когда уже поздно просить прощения, но я всё-таки это сделаю. Прошу меня простить, мои родные, я быстро позабыла, что вы были со мной всегда, пока я не нашла себе друзей. Иногда дружба со сверстниками и ребятами постарше одурманивают наш разум, заставив позабыть родное.
Через четыре года в нашу еще пока не распавшуюся «банду» вошла Катька. Ох, Катюха, ты выросла настоящей маменькиной дочкой! Твой статус младшего ребенка решал все твои проблемы, но создавал их мне и мальчишкам. «Катюша то…», «Катюша сё…», «Катюша маленькая!». Так что все домашние дела ложились на наши плечи. Мы порой хотели тебя проучить, но прошло пять лет, и ты очень поменялась. Стала нам помогать сама, не так уж больно и капризничала…
Согласитесь, несмотря на все невзгоды, обиды, ссоры, мы были дружны, и у нас было счастливое детство. Что нужно еще для счастья? У нас были любящие родители, мы были сыты, одеты, обуты, родительскую любовь мы поделили поровну. В школе никогда у нас с вами не было проблем, а если бы и были, то мы решили бы их вместе.
1941год 8 июня. Я отмечала свое шестнадцатилетие! У нас был полный двор гостей, ко мне в такую даль приехал дядя Вася и тетя Александра. Пришли мои друзья из школы, ведь у нас был еще один повод отмечать – мы окончили школу, девять классов! Все были грустные, когда взрослые начинали говорить о том, что мы скоро пойдем поступать кто куда. С некоторыми людьми мне было невыносимо тяжело расставаться. С Витькой, например, он был веселый и всегда помогал мне, родители его мне в женихи порочили, он мне нравился, но я знала, что он был влюблен в мою подругу Аньку. Вот такой мы компанией ходили и на учебу, и гулять. Я не была морально готова прощаться с кем-нибудь из них. Но мы с Анькой собирались поступать в педучилище, а Витьку родители отправляли в соседний город к дяде. У его дяди было маленькое, но прибыльное предприятие: он делал мебель из древесины. Витю туда отправляли, чтобы он поработал и принял дело дяди, ведь у того погибла дочь и жена, и было совсем не до работы. Было просто невыносимо представлять свою жизнь без Витьки. Но на моем дне рождения все натянули улыбки, смеялись, шутили и поздравляли. Я была самая младшая из нашей троицы, так как у Аньки и Витьки дни рождения в январе. Как же они подходят друг другу! У них даже дни рождения в один месяц и жили они рядом, да и их родители хотели их поженить. Вот такой был любовный треугольник.
Вот уже уехали дядя и тетя, разошлись одноклассники, остались только Аня, Витя и родители. Мы все сидели у нас во дворе возле костра и жарили зефир. Это было что-то необыкновенное. Это моя зона комфорта, это мое счастье: родители с Катей, Ванька, Колька и мои друзья. Никогда не думала, что что-то или кто-то может нарушить это умиротворенное существование, полное надежд на будущее… Мои родные, как же я ошибалась.
Ровно через две недели по всем газетам и по радио прозвучало слово «война». 22 июня в 1941 году немцы пришли на русскую землю. Руководство нашего района велело никуда не выезжать, готовить запасы еды, медикаментов, покупать бочки для чистой воды и готовиться к худшему. Все жители Мариуполя откровенно наплевали на предупреждение. Все говорили, что до нас они не дойдут, что Советская Армия их быстренько прогонит. Я тоже не поверила и приняла на себя беспечность своих знакомых и друзей. Но случилось страшное: через неделю или чуть больше, не помню я уже, приехали какие – то грузовики темно-зеленого цвета. По радио сказали собраться в 15:00 всем мужчинам в возрасте от восемнадцати до пятидесяти на площади, женщинам и детям велели не соваться к этому месту.
Папа стал чернее тучи, мама в слезы, Ваня и Коля стали задавать вопросы, собрались тоже идти, но их остановили, потому что они еще дети. Папа ушел, его не было часа четыре дома. У Катьки так и не получилось успокоить маму, которая ревела все это время. Уже было часов семь вечера, и тут вернулся отец…чернее тучи. Он положил какую-то бумажку на стол, в ней красным штампом было написано: «Годен». Папа рассказал, что было на площади: «В конторе взяли списки мужчин, от восемнадцати до пятидесяти. Нас распределяли, кто, куда, в какой город поедем, и в какой полк определят. Помимо наших имен они взяли карточки из больницы. Некоторые мужчины останутся в городе по состоянию здоровья. Я годен…» Мама упала в обморок. Папа испугался, но страха в его глазах я не увидела – я увидела железную решительность на грани безрассудства. Папа отнес маму в спальню, потом пришел в гостиную, где мы четверо сидели вокруг стола с испуганными лицами. Я отказывалась понимать всю эту ситуацию, казавшуюся страшным сном!