Привыкнув к широкому образу жизни, в годы нэпа Мыкалов быстро растранжирил свое богатство. Специальности он не имел и работал то агентом по снабжению, то счетоводом. С течением времени научился быть внешне скромным и незаметным. Везде, где работал в последующие годы, Мыкалов-Степкин сходил за исполнительного служащего. Иногда даже выступал на профсоюзных собраниях, писал заметки в стенные газеты. Так он и шел по жизни, сходя за простого, одинокого человека, всю жизнь проработавшего за конторским столом.
Мыкалов всегда с жадностью набрасывался на сообщения в газетах о Ярополье; других источников информации у него не было. В тридцать четвертом году, будучи в командировке в Архангельске, Мыкалов неожиданно встретился с яропольским знакомым Вседуховским. До революции Вседуховский занимался адвокатской деятельностью, теперь был юрисконсультом одного из яропольских заводов. От него Мыкалов узнал, что его дочь Людмила жива, вышла замуж за инженера-резинщика, работает вместе с мужем на большом шинном заводе. Мыкалов просил Вседуховского не рассказывать о нем в Ярополье. Они солидно выпили, вспомнили старину, повздыхали, и, опьянев, Вседуховский признался Мыкалову в сокровенных намерениях покинуть страну. Платя за откровенность, Мыкалов рассказал, как он стал Степкиным.
Прошло четыре года. Мыкалов работал счетоводом в расчетной конторе строительства Старомышского комбината. Тут он понял, что встреча с Вседуховским не прошла бесследно и подтвердила его старые догадки о связи Вседуховского с иностранной разведкой. На строительство прибыл американский специалист мистер Пирсон. Мыкалов случайно два раза встречал иностранца на территории стройки и заметил, что тот очень пристально смотрит на него. И вскоре, во время обеденного перерыва, когда Мыкалов один находился в конторе, заканчивая ведомость на выдачу зарплаты рабочим, в барак зашел Пирсон. Он сел верхом на стул около его стола, не вынимая из сжатых губ потухшую трубку, сказал по-русски: Вы не Степкин, а Мыкалов Ксенофонт. Вы скрываетесь от советских органов. Причины мне известны. Или вы будете выполнять мои приказания, или… в противном случае вы превратитесь в тюремного астронома…
Мыкалов разглядывал тяжелое, точно высеченное из камня, лицо американца и лихорадочно соображал, искал увертку.
Пирсон посмотрел на дверь.
— Не разыгрывайте глухонемого.
Мыкалов игриво улыбнулся.
— Вы ошиблись адресом, дядя. Это комичное недоразумение.
Лицо американца еще больше окаменело, и он зло прошептал:
— Может быть, напомнить?
Он встал, уперся в край стола большими веснушчатыми руками, приблизил к Мыкалову лицо и, касаясь его носа вонючей трубкой, скрипнул зубами.
Мыкалов не дрогнул под цепким взглядом.
— Бросьте притворяться, Ксенофонт. Вы отлично понимаете суть нашей «лирической» встречи. Вам мерещатся деньги — получите деньги. Мы завалим валютой упитанную фигуру Мыкалова с головы до пят, как заваливают землей покойника… А сейчас я ухожу. Надо остерегаться… Встретимся еще раз, в другом месте…
Мыкалов нахмурился.
— Катитесь, Пирсон, к чертовой бабушке, пока я не позвал охрану.
Американец грохнул кулаком по столу. Чернильница подпрыгнула, перевернулась и залила ведомость на зарплату, над которой с утра трудился Мыкалов.
— Мы не немцы и цацкаться не станем. Дурень… Вы, как участник Яропольского мятежа, знаете, что все мятежи подавляются силой. И таких мятежников в нашей стране мы награждаем пулей. Передайте на том свете привет Степкину Ивану Сидоровичу.
— Пардон… Я обязан был проверить вас. Что вам угодно? — Мыкалов взял тяжелое пресс-папье и стал прикладывать к чернильной луже. — Но учтите, я не опытен. И долгое время был в простое.
— Чепуха! Научим!
— Мне сорок девятый год. Учиться поздно…
— А старый опыт?
— Я не понимаю, о чем вы?…
— Хотите в лагерь?!
Опустив голову, Мыкалов срывал с пресс-папье намокшую бумагу. Американец вплотную подошел к нему.
— Сколько я получу за это? — тихо спросил Мыкалов.
— Наконец-то детский лепет кончился…
Пирсон склонился к заросшему волосами уху Мыкалова.
Так в один из дней тысяча девятьсот тридцать восьмого года американский разведчик Пирсон привлек к шпионской работе Мыкалова. Новые хозяева прекрасно были осведомлены о сотрудничестве Мыкалова в германской разведке в дореволюционной России. Пирсон вручил агенту крупную сумму денег, взял расписку и письменное согласие на вербовку.
— Перебирайтесь в Сталинград, на тракторный, — предложил Пирсон. — Там с вами свяжутся наши люди.
Объяснив способ связи, Пирсон ушел. Больше Мыкалов американца не встречал. Проходили месяцы, годы, а его никто не тревожил.
Во время войны Мыкалов оказался в занятом фашистами Смоленске. Его тянуло к старым хозяевам. Он добился свидания с гитлеровским генералом, все рассказал о себе, за исключением эпизода с Пирсоном.
Может, вы хотите быть бургомистром города Ярополья, когда наша могучая армия возьмет его? — коверкая русские слова, спросил генерал.
— Это моя мечта, господин генерал, — обрадовался Мыкалов, сгибая спину.
Но под ударами Советской Армии фашисты вскоре удрали из Смоленска, и Мыкалов перебрался в Алма-Ату, устроившись там счетоводом в одну из торгующих организаций.
…— Чем могу быть полезен? — спросил Мыкалов, когда Крошкин с иронией огласил смоленский эпизод.
— Надо ехать в Ярополье.
Мыкалов умоляюще прокричал:
— Если я так необходим, дайте другое задание…
— Не орите! И не прикидывайтесь ягненком. Когда была война, кто хотел властвовать в Ярополье? Ваше величество!
— Я был моложе.
— Ерунда! Какие-то семь, пусть даже десять лет не имеют значения.
Спорить с Крошкиным было бесполезно.
— В чем суть моего задания? — не без интереса спросил Мыкалов.
— Первое — вымолить прощение у дочери. Затем выполнить главную цель: добыть сведения о секретных работах, которые ведет инженер Шухов по синтетическому каучуку.
— Я не представляю, как?
— Что не представляете?
— Все! — с нескрываемым раздражением буркнул Мыкалов. — Что я должен сказать дочери, под каким видом к ней явиться?
— Явитесь как блудный отец, полный раскаяния, мольбы. Вы стары, вам нужен приют, вам необходимо ласковое внимание и участие. И кайтесь, кайтесь без конца. Разжалобите! Но учтите: ваша дочь коммунистка. Она начальник цеха и видный на заводе человек. Я, конечно, не знаю, что она о своем происхождении наговорила, когда вступала в партию. Во всяком случае ваше появление не будет для нее розовым событием. Если она особенно заартачится, не настаивайте на постоянном жительстве у нее, а просите о временном приюте. У вас теперь другое имя. Пусть выдает вас за какого-нибудь дальнего родственника… На месте сориентируетесь. Но она может и выдать. Да, не исключена вероятность. Продумайте во всех деталях свою биографию, которую преподнесете ей. Должна быть трогательная картинка с определенной дозой маленьких радостей, более солидной дозой страданий, огорчений. Актерскому мастерству, Ксенофонт Еремеевич, не мне вас учить. Еще вопросы?
— Все ясно, — иронически бросил Мыкалов. — Шухов свои секретные изобретения держит дома. Я обляпаю дело за один день.
— Дорогой мой коллега, я немного больше вашего знаю инженера Шухова. Он энтузиаст дела, несколько рассеянный. Возможно, в его карманах иногда бывает записная книжка, возможны случайные разговоры с женой…
— Так можно годами находиться рядом и ничего не узнать. В записной книжке специалиста не всегда и специалист той же отрасли разберется.
— Согласен, — вставая со стула, отозвался Крошкин. — Важно побыть около него, изучить поведение. В крайнем случае пойдем на уничтожение, если будет выгодно или необходимо…
Крошкин замолчал, быстро шагнул к Мыкалову и схватил его за руку. Старик упругим движением освободился и буркнул: