— Ты намерена отвечать?
Анна Александровна отмахнула от лица клуб дыма и спокойно сказала:
— Здесь и без того не легко дышать.
— Принцесса, — пробурчал Кусков. — Ну, говори!
— Никто не посылал. Сама пошла, — отрывисто сказала она.
— Ой ли? — недоверчиво покосился Кусков. — Дурака нашла.
— Я говорю: пошла сама!
— Зачем?
— После вашего прихода ко мне я стала думать, зачем это вам потребовались рукописи моего мужа, и так ни до чего не додумалась… Стала припоминать, откуда мне знакомо ваше лицо… Припоминала, припоминала и наконец пришла к выводу, что мы с вами уже встречались…
— Когда, где? — Кусков спрятал трубку в карман и насторожился.
— Вы не помните?
— Где? — нетерпеливо спросил Кусков.
— Здесь же в Лучанске. Только очень, очень давно. Вы тогда были молодым, интересным, на вас было коричневое кожаное пальто и хорошая серая шляпа. Осенью это было, шел дождь. На углу стояла девушка в розовом берете и держала пакет с яблоками. Это была я. Кто-то меня толкнул, и мои яблоки оказались на земле… Вы стали собирать и завернули их мне в газету… Потом пошли со мной… Около нашего дома вы увидели одного моего знакомого и, ни слова не говоря, ушли…
Кусков немного смутился. Он и сам вспомнил все рассказанное и узнал ее. Но, не желая показать своего замешательства, буркнул:
— Ну и что из этого?
— Я припомнила еще… Человек, которого вы тогда так испугались, сказал, что вы… бандит. Да, так и сказал. И вот я вас узнала… Мне любопытно было все это, и когда я вас встретила на улице, решила, что обязательно узнаю, кто вы. Вот и все! Никто меня не посылал…
— А Орлов? — хрипло спросил Кусков.
— Я сама Орлова.
— Знаю. Тот, полковник из госбезопасности?
— Это брат моего мужа.
— Знаю. Он послал тебя следить за мной!
— Мы с ним разные люди, — без тени смущения ответила Анна Александровна.
— Ой ли? — спросил Кусков, пристально глядя на нее.
— Он не простил мне, что я изменила его брату, — солгала Анна Александровна и в притворном смущении опустила голову.
— Изменила? С кем?
— А вот с тем, который мне сказал, что вы бандит, Моршанским… Его уже нет в живых…
Это было настолько неожиданно для Кускова, что он отошел от Анны Александровны, стараясь, чтобы она не видела выражения его лица, и, наконец, оправившись от смущения, снова подошел к ней.
— Так, значит, ты убила своего любовника? — с ехидством спросил Кусков.
Анна Александровна покачала головой.
— Если бы я, то сидела бы сейчас в другом месте!
— Кто же, по-твоему?
— Откуда я знаю!
Анна Александровна удивилась на себя: каким тоном она разговаривает с бандитом.
Кусков в течение последних пятнадцати лет, скрываясь под новым именем и личиной фотографа, вел себя тихо. Средства, приобретенные в период прошлой деятельности, позволяли широко пользоваться благами жизни. Если бы не Моршанский, напоминавший о прошлом и угрожавший его настоящему, Кусков по-прежнему жил бы спокойно. Только угроза, нависшая над ним, заставила его вновь развить активность. Свою счастливую звезду Кусков видел в том, что никогда не позволял себе посвящать в свои тайны женщин. Это, только это, полагал он, не погубило его: к пятидесяти годам Кусков так и оставался одиноким. Он недостаточно хорошо разбирался в психологии женщин, не всегда мог отличить в их словах правду от лжи. И теперь, вынужденный разговаривать с Анной Александровной, он не верил ее словам. Убежден был только в одном: если нужно будет, не задумается, убьет ее. Все же то, что она говорила, как-то успокаивало его. Обнаружив, что она следит за ним, он сразу подумал, что это делается по заданию Орлова. Схватить ее было рискованно, однако он все же пошел на это, так как другого выхода не было. И теперь, горя желанием узнать все до конца, Кусков спросил:
— Твой муж оставлял что-нибудь для своего брата?.. Ну, письмо там какое или записки, как это водится у писателей.
— Оставлял, — ответила Анна Александровна.
— Ты передала?
— Чего же я передам? Я потеряла пакет…
— Как так потеряла?
— Очень просто. Положила в стол, а потом столько лет прошло…
— Может, украли?
— Кто мог украсть?.. Разве только Моршанский…
— Зачем ему?
— Откуда я знаю… Человек был темный, вроде вас…
Кусков усмехнулся.
— А когда полковник приехал, ты ему рассказала об этом?
— Что я — дура? Мало с меня неприятностей!
— А что было в письме?
— Меня это не интересовало…
Ее ответы окончательно сбили с толку Кускова. Он стал несколько по-иному смотреть на эту женщину, которая, хотя и имела жалкий вид, все еще была красива. У него шевельнулось даже нечто похожее на сожаление.