«…Наши исследования из области распадения атомов урана, тория, радия, полония и других элементов, радиацирующих на нашей планете, озаряли ярким светом возможность дальнейшего…
…Германская разведка прознала о нашем открытии. Всюду: в Стокгольме, Копенгагене, Амстердаме, Мадриде, Севилье, Париже, Вене — во всех городах мы чувствовали слежку… Работать в этих условиях было очень трудно, почти невозможно.
…Вот Переро и не стало! Мечта его о лаборатории в лесах Сибири так и осталась неосуществленной. Куда мне было отправляться дальше? Я избрал Россию, свою родину. Там зреют силы революции, и туда я понесу сделанное нами.
…Один русский в Берне дал мне явку к товарищу Андрею из Лучанска. Но, прибыв в этот город, верного человека я не застал — он был арестован и сослан на каторгу…
…Щупальцы германской разведки потянулись за мной и в Лучанск.
В городе широко рекламируют приезд какого-то ученого фотографа Честера Родса. Нервы мои настолько напряжены, что я думаю: доклады о фотографии только ширма, а подоплека — по мою грешную душу.
…Жена советует мне воспользоваться услугами ее брата, игумена Аркадия. Из бесед с ним я вынес впечатление, что он порядочный человек…»
Адамс взглянул через плечо на Анну Александровну, но та неподвижно лежала, и лицо ее было спокойно. Убедившись, что она не следит за ним, Адамс продолжал просматривать записную книжку. Он все еще никак не мог поверить, что то, зачем главным образом послан, находится у него в руках. В самом начале шпионской деятельности Адамс поверил в предсказанную ему одним хиромантом удачливость. И на этот раз обстоятельства сложились так, что он еще крепче поверил в свою счастливую звезду. «Кто мог подумать, что все это находится здесь, в каком-то заброшенном монастыре? Правда, Родс просил разузнать о судьбе монаха Аркадия, но особенно, не настаивал на этом…»
На последних страницах Чуев написал о сути открытия и о возможности использования энергии атома. Адамс никогда не углублялся в сущность достижений науки и техники, предпочитая практически пользоваться теми благами, которые они давали… За последнее время люди, распоряжающиеся им, стали требовать обязательного детального изучения почти всего, что имело какое-либо отношение к характеру задания. Однако Адамс не утруждал себя этим, надеялся на свой ум, изворотливость, решительность. Честер Родс перед отправкой Адамса в СССР снабдил его подробной справкой о современном состоянии работ в области использования атомной энергии, но он не стал ее читать и при первой же возможности уничтожил. Так и тут, открыв тетрадь в кожаном переплете, страницы которой заполняли текст на немецком языке, схемы и формулы, он ограничился прочтением первой страницы. Этого было вполне достаточно, чтобы убедиться в следующем: что не удалось добыть многим разведчикам, в том числе и Честеру Родсу, сделано им, Жоржем Адамсом.
— Ну, что вы скажете, Игорь Васильевич? — раздался за его спиной слабый голос.
Адаме вздрогнул, провел рукой по лицу и, обернувшись, стал складывать в медную коробку тетрадь и книжку. Затем, стараясь казаться равнодушным, ответил:
— Вообще трудно что-либо сказать. Я не специалист. Я — инженер-строитель… Все же какой-то интерес, может быть, только исторический интерес, эти записи имеют… Сейчас использование атомной энергии шагнуло так далеко, что изыскания ученых, имеющие сорокалетнюю давность, вряд ли могут быть ценными… Во всяком случае, эти старые записи следовало бы передать куда следует…
— Вы это сделаете? — с надеждой в голосе спросила Анна Александровна.
— Не сомневайтесь! Вот только удалось бы отсюда выбраться…
Адамс с коробкой направился к двери.
— Вы куда? — отняв от лица руку и следя за ним глазами, спросила она.
— Туда, — обернулся он.
— А дверь?
— Дверь не заперта. Но выхода из подземелья нет.
Он вышел из камеры. Анна Александровна неподвижными глазами смотрела на дверь, скрытую в сумраке, и со страхом думала: «А вдруг он с ними…»
Выйдя из камеры, Адамс положил на койку коробку, схватил фонарь и пошел к лестнице. Он поднялся по ступенькам и уперся в глухую и неподвижную стену. Адамс принялся стучать, но после нескольких ударов понял, что может попусту отбить руку.