Всё, Палкин требует тишины, объявляет сбор открытым и начинает говорить речь. Ужасное падение морального духа, жуткий провал в воспитании, поведение, недопустимое у юных строителей коммунизма. Эээ... А это он о чём сейчас говорит? Я, вообще-то, думала, что мы тут организацию тимуровского отряда обсуждать будем. Давно ведь собрать такой отряд хотели, да всё некогда, всё какие-то другие дела находятся. А Палкин уже про великий и могучий русский язык рассказывает, говорит, что на таком замечательном языке ругаться просто стыдно. Хм, ну тут я с ним, в принципе, согласна, только никак не пойму, куда он клонит. К чему бы это?
Наконец, Палкин выдохся. Он сделал знак рукой Волкову, тот подошёл к двери, выглянул в коридор и кому-то сказал: "Заходите". В пионерскую комнату с уныло-испуганным видом заходят две девчонки младшего школьного возраста. Где-то я их видела уже. Не помню только, где.
Палкин же начинает песочить этих девчонок, рассказывает всем, какой нехороший поступок они совершили. Постепенно, я всё поняла. Блин, это из-за этой фигни Палкин нас собрал сегодня? Последние мозги растерял, что ли? У меня дома суп не сварен, Фоме погулять надо, Петров с Васечкиным наверняка алгебру сами сделать не могут без меня, а я тут этот бред слушаю.
Но Палкин не унимается, песочит девчонок изо всех сил. Это те самые две мелкие бестолковые хулиганки, что углём стену школы испачкали. По знаку Палкина, Волков опять выглянул в коридор и пригласил кого-то. Ага, входит один из трёх пионеров, что сидя на подоконнике, жевали бананы, когда я мимо шла. Представляется, его зовут Гриша Баранкин. Он рассказывает, как любит школу, как старается сберечь её и как ему горько и обидно, когда кто-то портит стены.
Палкин удовлетворённо кивает, Волков зовёт из коридора следующего, а сам вместе с Баранкиным отходит к столику у стены. И там они, повернувшись к нам спинами, открыли свои портфели и что-то переложили из портфеля Волкова в портфель Баранкина. А Совету дружины в это время пионер Бубликов рассказывает, как любит школу, как старается сберечь её и как ему горько и обидно, когда кто-то портит стены.
Бубликов закончил, прошёл с Волковым к столику у стены, а из коридора зашёл третий пионер, Колбасюк. Он быстро, как стихотворение у доски, рассказал, как любит школу, как старается сберечь её и как ему горько и обидно, когда кто-то портит стены. После в третий раз подряд прослушанного сообщения, которое я сама, кажется, уже наизусть почти выучила, Колбасюк не остановился, а запинаясь, добавил, что такого нехорошего слова, как то, что написали на стене эти хулиганки, он раньше вообще не знал. Чего?! Это он-то не знал? А то я не слышала, какие выражения он час назад в коридоре выдавал. Теперь же он, оказывается, даже слово "дурак" выучил от мелких хулиганок. Ага, ну да, ну да. Всему остальному тоже они его научили?
Кажется, Палкин понял, что Колбасюк ляпнул очевидную глупость и жестом отправил его к стоящему около маленького столика Волкову. Палкин продолжал песочить проштрафившихся второклашек, Волков и Колбасюк копались у стола спинами ко мне, а я гадала, почему, когда Волков открывает свой портфель, в комнате начинает ощущаться слабый, но вполне различимый аромат бананов. Что у него там в портфеле?
Блин, Палкин, да сколько можно прорабатывать их? Давай, они быстренько прощения попросят, и разбежимся, у меня хомяк негуляный дома сидит. Видимо, Палкину и самому уже бубнить надоело. Он ставит вопрос на голосование. Предлагается... Чего предлагается?! Палкин, да ты офигел! Девки, конечно, дуры, но исключать за такое из октябрят, по-моему, чересчур...
- ...Петров!!
- Чего тебе, Васечкин?
- Петров, на первом этаже свежую стенгазету школьную повесили. Пошли смотреть!
- Да ну, не хочется. Что я, стенгазет не видел?
- Таких не видел. Она огромная, как две обычные, вместе склеенные! Знаешь, как называется? "ПОЗОР ШКОЛЫ!!", вот как. В-о-о-т такими буквами название написано.
- Правда, что ли?
- Точно, сам видел сейчас.
- Это про кого это там написали?
- Да всё про этих, второклашек, которых из октябрят исключили.