— Вам известно, Николай Федорович, о сообщениях перебежчиков. С одним я беседовал. Он переплыл ночью Буг, несмотря на холодную воду. Немецкий коммунист, рабочий. Утверждает, что в приграничном районе сосредоточивается 2-я танковая группа генерал-полковника Гудериана. Назвал даже некоторые соединения: 24-й танковый корпус, мотодивизия СС «Рейх» генерал-лейтенанта Гауссера, пехотный полк «Великая Германия». Нет оснований не доверять этим показаниям. А мы знаем; что танковая группа Гудериана — ударный кулак для наступления. Отсюда выводы.
Порошин вопросительно посмотрел на Ватутина. Тот кивнул.
— Я слушаю.
— Меня удивляет благодушие в приграничных войсках. Решение Высшего Военного Совета о приведении в боевую готовность войсковых частей на западе было принято еще десятого апреля. Прошло больше двух месяцев, а решение фактически не выполняется. Строительство укреплений на берегу Буга ведется медленно, готовые уже укрепления не имеют гарнизонов. Части выведены в лагеря, командиры ездят ночевать на квартиры. Что это, Николай Федорович: недопустимое благодушие? Зазнайство? Глупость?
— Не горячитесь. Эти факты известны и мне, и там, выше. Видимо, есть определенные соображения, о которых нам с вами не говорят. Нужны достаточные основания. Не забывайте — у нас с немцами хорошие отношения.
— Может случиться, что когда появятся достаточные основания, будет уже поздно.
— Думаю, Прохор Севостьянович, что черт не так уж страшен, — улыбнулся генерал. — Если немцы рискнут начать когда-нибудь войну с нами, то сделают это в конце весны, чтобы иметь запас хорошей погоды. А нынешняя весна прошла спокойно.
— Еще не поздно.
— Упущены два месяца, это большой срок. Войска Гитлера были заняты на Балканах и только начинают освобождаться.
Ватутин поднялся.
Поняв, что разговор окончен, Порошин встал, одернул гимнастерку.
— Разрешите идти, товарищ генерал?
— Да, пожалуйста.
Ватутин долго стоял у карты, задумчиво смотрел туда, где синей змейкой тянулся Буг. «Не годится… Нет, не годится», — негромко повторял он, вытирая платком повлажневший лоб. Обстановка на западной границе тревожила его не меньше, чем Порошина. Но полковнику он не мог сказать об этом. По долгу службы обязан был в разговорах с подчиненными придерживаться той точки зрения, которая существовала официально.
Первому заместителю начальника Генерального штаба генерал-лейтенанту Ватутину было известно гораздо больше, чем полковнику Порошину. Еще в январе правительство США предупредило Советский Союз о возможности нападения со стороны Германии. 19 апреля такое же предупреждение было сделано правительством Англии. И США, и Англия преследовали, конечно, свои определенные цели. Однако и советская разведка располагала сведениями о прибытии крупных контингентов фашистских войск в Польшу, Румынию и Финляндию. Участились полеты немецких самолетов над советской территорией. Почти ежедневно регистрировалось несколько нарушений воздушной границы.
В войсках имелся приказ, строго запрещавший открывать по самолетам огонь, чтобы не вызвать серьезных провокационных действий. Советским истребителям разрешалось только без применения оружия принуждать нарушителей к посадке. Но как принудишь немцев сесть, если их самолеты имеют большую скорость и легко отрываются от преследователей? Кроме того, немцы, оказавшись в трудном положении, не стеснялись применять пулеметы против русских истребителей, поднявшихся в воздух без боеприпасов. Пользуясь безнаказанностью, фашисты совсем обнаглели, летали низко, фотографируя аэродромы, железнодорожные узлы, районы дислокации войск.
Сталин не придавал особого значения сообщениям о подготовке немцев к нападению на СССР. Он упрямо придерживался своей точки зрения, считал, что англо-американские империалисты стремятся обострить отношения и вызвать военный конфликт между Германией и Советским Союзом. Поэтому нужно проявлять осторожность и терпение, не поддаваться никаким провокациям. Сталин был убежден, что в ближайшее время немцы не рискнут начать войну, опасаясь могущества Красной Армии. Пакт о ненападении даст возможность выиграть еще многие месяцы, а может быть, и годы, необходимые для укрепления обороны.
Между тем поток тревожных сообщений все увеличивался. Разведка доносила о концентрации фашистских дивизий возле западной границы. В Варшаве немецкие офицеры скупили все карты Советского Союза, все книги о России, о походе Наполеона.