Мимоходом красноармейцы опрокинули огромный стол, прячась за него, углы и выступы. Кто-то остался у бойницы, ведя беспорядочную стрельбу из бойницы, что перекрывала прямой коридор, делая его извивающимся. Защитники судорожно снаряжали магазины, ожидая прорыва немцев. Противник не заставил себя ждать. В коридоре прогремел ещё один взрыв. И самозарядная винтовка замолчала. А в блиндаж вкатилось несколько гранат. Взрывы с новой силой оглушили защитников. Осколки застучали по комнате, прошивая насквозь деревянные лавки и стол, вгрызаясь намертво в бетонные стены. Стеклянные плафоны лопнули и осколками зазвенели по полу. Свет в помещении погас.
В блиндаже воцарялась тишина. Только отдалённый звук огрызающегося пулемёта изредка разрывал её. Слабый шорох бетонной крошки под сапогами мог выдать присутствие немцев, если бы оставшиеся в живых могли его слышать. Жуткий звон бил по барабанным перепонкам, а в глазах у оставшихся вживых всё плыло. Яркие вспышки фонарей ударили по темноте, выискивая жертву. В ближнем углу послышался шорох и слабый стон. Вспышка очереди разорвала темноту. Пули застучали по бетону, впиваясь в плоть раненого красноармейца, обрывая его стон и жизнь. Не успела тишина окутать блиндаж, а вспышки выстрелов улечься в глазах, как ответный огонь резанул по гансам. Тела вошедших немцев повалились на пол. Кто не спешил войти, подались назад из блиндажа. Замыкающий этот бег, зажав спусковой крючок своего МП42, не глядя вёл беспорядочную стрельбу, пока боёк не замер, а гильза последнего патрона не лязгнула о стену. Укрывшись за углом коридора во тьме, немцы замерли, а из дальнего угла в проём что-то полетело. Стук сдёрнул немцев, заставив их бежать дальше из предбанника на улицу. Взрыв зазвенел в ушах, а кого-то сбил с ног, бросил на стену, не давая опомниться, выгоняя из укрепления врага.
Тишина вползла в тёмные коридоры укрепления. Казалось, мир замер в ожидании. Что-то должно было произойти. Но время шло, а ничего не происходило. Помещения казались вымершими, ни звука не разносилось в них. Оставшимся в живых красноармейцам казалось, что время, словно мёд тянется бесконечно медленно. Выжить после взрыва гранат повезло всего нескольким бойцам в дальних концах помещения, да тем, кто были за пулемётами. Израненные и оглушённые, они ждали, что будет дальше. Но и немцы, не изъявляли никакого желания повторно соваться в тёмные коридоры блиндажа.
Адреналин схлынул, оголяя боль и усталость от кровопотери. Кто-то, обессилев, провалился в беспамятство, теряя реальность происходящего. Бойцы безмолвствовали, только редкие стоны стали разгонять угрожающую тишину.
Из коридора, ведущего к пулемётным дотам, послышался слабый голос,
– Всё! Мой Максим закипел! Гансы на склоне зашевелились, готовьтесь к худшему!
Контуженные, истекающие кровью защитники не обратили внимания на стихшие разрывы. Зенитное орудие перестало ковырять бетонные стены укреплений. Прошло минут тридцать тишины. Красноармейцы осторожно потянулись ближе к коридору, ведущему к выходу, чтобы занять хотя бы бойницу на входе. Какая-то странная возня ощущалась там. Контузия мешала бойцам разобрать мельчайшие шорохи, да и громкие смазывались в какой-то звон и гул. Слабый голубой огонёк мелькнул из-за поворота, а затем обжигающая волна и яркое желтовато-красноватое облако ворвалось в блиндаж, заливая комнату и коридоры жгучим жужжащим пламенем, выжигающим кислород, обнимая плоть и камень.
В это же время, огнемётная группа подобралась вплотную к дотам, обойдя стороной простреливаемые участки. Пригибаясь к земле, они незамедлительно стали заливать в открытые бойницы жидкий огонь. Пламени хватило нескольких секунд, что бы заполнить небольшие помещения. Сидящих за станковыми пулемётами красноармейцев окутало пламя, выжигая плоть, застилая глаза темнотой и невыносимой болью. Пулемёты изрыгнули в сторону врага последний свой аккорд.
Прогремели выстрелы в коридоре. Вооружённые до зубов немцы из инженерной бригады в панике выскочили из тёмного дверного пролома. Глаза были наполнены ужасом увиденного, словно сам чёрт гнался за ними. Их попытался окликнуть офицер, что возглавлял отряд прикрытия, но те не обратили на него никакого внимания, продолжая бежать дальше от зияющей пустоты. Вскоре, тьму озарило пламя, из входа выскочил объятый огнём человек и навскидку открыл огонь из автомата. Следом шёл ещё один живой факел, осознанно стреляя из винтовки. От такого зрелища стоящие рядом солдаты абвера бросились в укрытия, но через несколько секунд их ужас начал остывать. Красноармейцы, ведя беспорядочную стрельбу, сделав несколько шагов на свежем воздухе, упали замертво. Всё было кончено. Немцы очень долго не решались подойти к сгоревшим заживо солдатам РККА, будто те могли восстать из мёртвых и тут же наказать своих врагов.