И чуть позже по тексту в черновике:
На обширное крыльцо вышел и сразу же зябко обхватил себя руками сэнсей, и он был не один. Страхагент Лахесис вышел вместе с ним, и они остановились на самой верхней ступеньке, продолжая разговор. У обоих была плохая артикуляция, и Роберт сумел прочитать по губам только странную фразу Лахесиса: «…Наши ребятишки друг друга не любят почему-то. Аятолла. Ядозуб…» И ответ сэнсея: «Естественно. Мы ведь тоже…» Тут они оба повернулись спиной к машине, и Роберт перестал видеть их рты.
Роберт вспоминает, как к сэнсею приходил человек Аятоллы, но в черновике приводится только их разговор относительно Интеллигента, а в чистовике Автор подносит еще одну подсказку, прямо-таки отгадку: «…они, видимо, заговорили о деталях (И ТЕПЕРЬ ПОНЯТНО, О КАКИХ: КАК ПОЭФФЕКТИВНЕЕ УЩУЧИТЬ БЕДНЯГУ РЕЗАЛТИНГ-ФОРСА), — во всяком случае, Роберт был тут же отослан готовить кофе по-турецки…»
И тут же, по окончанию воспоминания, продолжается диалог Роберта с Тенгизом. В черновике речь заходит об Интеллигенте:
Все равно жалко, — сказал вдруг Тенгиз. Конечно, жалко, — согласился Роберт. — Он мне всегда нравился. Настоящий интеллигент, большая в наше время редкость.
— Да я не о нем! — сказал Тенгиз с досадой. — Блин. Я о бедолаге нашем, о Ядозубе.
В чистовике речь идет опять о Вадиме, подсказка продолжается:
— Все равно жалко, — сказал вдруг Тенгиз.
— Конечно, жалко, — согласился Роберт. — Он столько намучился, бедняга, и все коту под хвост. Но зато он научился поворачивать трубу!
— Какую трубу?
— Большого диаметра.
— Да я не о нем! — сказал Тенгиз с досадой. — Блин. С ним все ясно. Я о бедолаге этом, о Ядозубе.
Помимо крупных изменений тексты черновика и чистовика отличаются и мелкой, точечной правкой.
Уточняется название препарата, которым лечили клиента Работодателя Полиграфа: в черновике напечатанное «трам-тарара-зитама» правится рукописно на «диклофенака».
Желание Полиграфа «прилечь» в чистовике уже звучит так: «прикорнуть минуток хоть на десять».
Дух, висевший в вестибюле дома для престарелых, в черновике Полиграф характеризует как «больничный», в чистовике: «некий незнакомый, но крепкий дух, не больничный какой-то, скорее, зоологический или ботанический…»
Образная речь Алексея Матвеевича (Великого Целителя) в чистовике еще более разнообразится, добавляются: «Корысть наживы» (фраза из серии «терпеть ненавижу»), «Тебе что — мозги в голову ударили?..»
О самом же рассказе целителя в оценку Полиграфа добавляется: «Подвирает он там, не пойму только в чем…» А на вопрос Полиграфа, сколько раз Работодатель общался с целителем, следует ответ, который правится: сначала «Сегодня — в четвертый», затем «Сегодня — в третий раз».
Устанавливается обращение учеников сэнсея друг к другу: в правке неоднократно появляется обращение «брат».
В рассказе о предсказаниях сэнсея в троллейбусе правится год во фразе «а в две тыщи шестом будет ядерная война с террористами»: в черновике был 2003 год, в чистовике — 2004.
Квартира сэнсея в черновике четырехкомнатная и характеризуется как «большая», в чистовике правится — шестикомнатная и «гигантская».
В разговоре Тенгиза и Роберта-Винчестера уточняется: не просто «пятница на носу», а «выборы на носу».
Правится размышление Роберта о Тенгизе: вместо «Сейчас можно использовать его разве что только в тех случаях, когда надо удалить препятствие…» — «Сейчас он годен разве что удалить препятствие…»
Ядозуб советует Вадиму: «…напрягись! Присядь, надуйся и организуй ему рейтинг». «СООТВЕТСТВУЮЩИЙ рейтинг» — правит Автор.
Ядозуб «придвинул к себе папку с письмами» — К СЕБЕ правится на ПОБЛИЖЕ.
Правится псевдоцитата, придуманная Тенгизом. В черновике: «Прощайте, други, жить я боле не могу: судьбы рука сломала души ногу…» В чистовике: «Прощайте, други, навсегда, страдать я боле не могу: судьбы рука сломала любви ногу…»
Правится описание взгляда Есаула: «Молча смотрел прозрачными глазами, которые у него вдруг сделались неподвижные…» «Как у пресмыкающегося» — в черновике, «как у фотографии» — в чистовике.
Уточняется время: «прибаутки ДМБ-девяносто» правятся на «прибаутки-фенечки ДМБ-восемьдесят пять». Переносится часть разговора всей «команды» на полстраницы позже.
Таракан, вызванный Вельзевулом, бежит по столу зигзагом — «бешеным» в черновике, «сумасшедшим» в чистовике.
Добавляется пафоса во фразе «в защиту чести и достоинства» — «в защиту НЕЗАПЯТНАННОЙ чести и достоинства».
Добавляется настроение. Утро удовлетворенного Вадима. В черновике: «Он стоял на кухне перед окном, поедал бутерброд с яичницей и смотрел, как во дворе падает светлый медленный снег». «Он стоял на кухне перед раскрытым холодильником, поедал бутерброд с яичницей и смотрел, что бы еще такое из холодильника добыть. Во дворе за окном падал светлый медленный снег, было тихо и спокойно».
Белая фланелевая рубаха на сыне Эль-де-преза правится на клетчатую.
Это лишь краткий перечень, подтверждающий, что С. Витицкий так же тщательно работал с текстом, как и АБС ранее. Право же, хочется пожелать молодым авторам такого же тщания…
БМС вышел в 2003 году сразу в пяти изданиях: в журнале «Полдень, XXI век», в издательствах «Амфора» и «Вагриус», в 12-м, дополнительном томе собрания сочинений «Сталкера» и в «Мирах братьев Стругацких» (эта книга полностью повторяла 12-й том «Сталкера»). И если «сталкеровская» редактура была известна, то остальные издания еще не сверялись, поэтому было чрезвычайно интересно: в чем заключалась редактура этого нового романа в других издательствах? Сейчас, когда цензуры уже нет, как правили БМС?
Оказалось — никак. Мало того: даже редкие опечатки не были исправлены. Причина этого понятна — долгожданная книга, надо как можно быстрее ее выпустить, довести до читателя… Правильно ли это?
В авторско-издательских кругах уже давно существует полемика: нужен ли редактор? Некоторые сравнительно молодые, но уже добившиеся известности авторы требуют от издательства публикации «в авторской редакции»; другие — наоборот, сдают в издательство, по существу, черновики — «там поправят».
Современная жизнь многократно убыстрила движение свое. Авторы «бегом» пишут, издатели «бегом» публикуют, читатели «бегом» читают. Можно ли «бегом» прочесть БМС и понять сам роман? Сомневаюсь. Однако же, в самом романе заключительная глава называется: «Совершенно нет времени»…
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ