«…все их роботы в радиусе ста километров оказались, так сказать, обесточены. Некоторые, наверное, успели подключиться».
(В «Ю», «Д» и «Т» вместо «так сказать, обесточены» сказано просто «под угрозой», а вместо «наверное» — «вероятно».)
Какая фраза! Так и возникает мысль о десятках роботах «в радиусе ста километров» от базы и, значит, сотнях — на всей Земле. То есть возможная гибель Мозеса и Луарвика ничего не решает? Иначе как объяснить тот факт, что ни один из этой армии роботов не пришел к ним на помощь?
36) Еще одно лишнее слово на устах Глебски, но это явная ирония. С помощью мистики и фантастики, полагает инспектор, можно объяснить любое преступление, и далее, по «А» и «С»:
«…и всегда это будет очень логично». Конечно, слово «очень» формально лишнее (и в «Ю», «Д» и «Т» его нет), но в нем так и сквозит ирония, значит, оно нужно.
48) Отповедь Глебски великому физику. В «Ю» вслед за грубоватым высказыванием: «Погодите, не перебивайте. Я вас не перебивал…» — следует ироничное и смягчающее грубость:
«Я вас слушал даже с интересом».
В остальных же версиях этой фразы нет, и инспектор вновь тупеет на глазах.
52) Теперь огрубляется фраза Симонэ. В «Ю» она звучит так:
«А вы, однако, порядочная дубина, инспектор Глебски».
Официальное «инспектор» смягчает ругань, поэтому в остальных вариантах, где данного слова нет, фраза становится жестче.
90) Хотя, утверждает Мозес, показываться на Земле в истинном облике для него смертельно опасно, в крайнем случае он готов на это пойти. И далее, по «Ю», «Д» и «Т»:
«Если окажется, что убедить вас совершенно невозможно, я рискну».
Фраза и так перегружена неинформативными словами, не «А» и «С» добавляют еще «иначе».
116,118 (сокр.) Глебски отчаянно пытается понять, как поступить. Наконец он переходит на формальное юридическое мышление. И здесь подробнее и понятнее он рассуждает в «Д» и «Т»:
«Юридические претензии были у меня только к Мозесам… к Мозесу».
В «Ю», «А» и «С» нет этой чисто человеческой оговорки «к Мозесам…» (Инспектор явно не привык к мысли, что госпожа Мозес — робот.)
Далее речь заходит о Луарвике. Он тоже, признает инспектор, может быть сообщником, и в «А» и «С» фраза прерывается на многозначительном «но…» «Ю», «Д» и «Т» это «но» раскрывают:
«…но на это я бы еще мог закрыть глаза…» 121) Чеканная формулировка Глебски в версиях от «Д» до «С»:
«Закон требует, чтобы я задержал этих людей впредь до выяснения обстоятельств».
«Ю» убирает слово «впредь», и фраза, к сожалению, теряет свою четкость и выразительность.
176, 177) Сцена погони. Разночтений здесь мало, но я все равно придерусь. Но сначала о них. В «А» и «С» сказано: «…билась по ветру широкая юбка госпожи Мозес». В «Ю», «Д» и «Т», на мой взгляд, лучше: «…билась на ветру…» Чуть ниже, согласно «Д»: «…старый Мозес, не останавливаясь ни на секунду, страшно и яростно работал многохвостовой плетью». «Т», «А» и «С» (в «Ю» этой фразы нет) поправляют: «…многохвостой плетью».
Однако меня, честно говоря, интересует другое. Глебски поднимался на второй этаж и шел к своей комнате, очевидно, медленно (сложно ходить быстро, когда каждое движение отдается болью во всем теле, да и спешить инспектору было некуда). То есть с момента отправки инопланетян до появления Глебски на крыше минуты три как минимум прошло, а значит, беглецы, которые «мчались быстро, сверхъестественно быстро», за это время пару-тройку километров уже пробежали. А теперь попробуйте разглядеть за три километра «бьющуюся на ветру юбку» и тем более «многохвостую плеть». «Мне бы такое зрение».
Кстати, чуть дальше вертолет опускается, а через четыре строчки поднимается уже с погибшими пришельцами на борту. Гм… У Чемпиона не так много людей, и они не профессиональные грузчики, так что погрузить четыре тела в висящий на высоте метра в два агрегат (ведь на снег вертолету не сесть и ниже опуститься опасно, в землю можно врезаться), а потом еще сесть самим — это минут пять-десять (к тому же спешить бандитам, кажется, некуда). Да и к отелю они тоже почему-то не полетели. Честно говоря, так и хочется сказать Глебски: «Померещилось тебе».
181) И, наконец, снова Симонэ, который, разъяренный, рыдает и кричит инспектору, по «Ю», просто: «Добился своего, дубина, мерзавец!» А по остальным версиям (с небольшим разночтением) гораздо страшнее:
«Добился своего, дубина, убийца!..»
Слово сказано. И это верно. Гангстеров еще поймать надо, а куда проще обвинить в убийстве человека рядом с собой. Кстати, а в чем именно виноват Глебски? Ведь Мозес получил чемодан максимум через полчаса после разговора с инспектором (что не по его воле, а против нее — это сейчас нюансы). И что решили бы лишние полчаса? Неужели кто-нибудь верит, что Олаф Андварафорс за это время все починил бы на базе? Более того, в таком случае Чемпион мог бы еще и саму базу захватить. Вам это надо? (Кстати, в этом случае бандиты уж точно не стали бы церемониться с постояльцами отеля.) Страшно это все…