Со стороны движения их очень напоминали какой-то модерный танец. Выглядело это так потому, что каждый, желая завладеть палочкой и отбросить противника, лупил в темноту свободной рукой, наносил в разные стороны удары ногами и извивался всем телом. Но удары не достигали цели, так как оба сжимали палочку в правом кулаке и тела противников находились в стороне от прямых попаданий. Дерущиеся рывками приближались к стене, отделявшей кабинет от приемной. Почувствовав это, Иван рванулся. Резко бросившись вперед, он прошел сквозь стену. Сатанеев грузно врезался в препятствие и упал на ковер.
От сотрясения дверь, мягко повернувшись на хорошо смазанных петлях, захлопнулась. Щелкнул замок. Мелодично звякнули ключи в замке.
В избяной комнате, несмотря на поздний час, вовсю кипела работа. Изготовлялись инструменты для ансамбля. Гнулись, полировались, склеивались кусочки дерева, натягивались струны, пробовались смычки, и уже звучала веселая песенка о скрипках и барабанах в ловких руках, которые все могут поправить, сделать и починить.
Ярко горел огонь в печи, где в глиняных горшочках кипели разноцветные лаки. Обнаженный по пояс Борис, зверски сморщившись, орудовал ухватом, подпевая товарищам гулким басом. Приплясывая, подвязавшись импровизированным передником, лакировал свои барабаны маленький, юркий Антон. А Нина, которой давно пора было спать, танцевала что-то лихое на широченной лежанке, за спиной Бориса.
Увлеченная общей творческой атмосферой, скатерть-самобранка приставала к людям:
— Борис Николаевич, откушайте чайку!
— Спасибо, не хочется, — ответствовал Борис.
— А вы с пряником. Сестричку угостите.
— Спит она, — уверял Борис, не замечая лукавых улыбок вокруг.
— Тебе, Антошенька, на поправку идти надо. Садись, покушаешь! — манила скатерть.
Но Антон ничего не слышал, выбивая свои дроби и бреки.
— Эх, — сокрушалась старая скатерть. — Приходите, тараканы, я вас чаем угощу…
Распахнулась дверь. В морозном пару появились Ковров и Брыль.
— Иван не возвращался? — с порога спросил Ковров. Ребята переглянулись.
— Случилось что-нибудь? — встревоженно спросил Борис.
— Случилось, случилось… — закивал Брыль.
Из избы, возбужденно галдя, вывалилась группа людей, одеваясь на ходу.
Сатанеев со стоном очнулся после удара о стену. Сел, пошарил вокруг себя руками, потом, окончательно опомнившись, резко вскочил. На полу валялся пустой ларец. Сатанеев поднял его, запустил внутрь обе руки.
— Унес? Унес… — прошептал он, оглядываясь, и пошел к двери.
Дверь не открылась. Несколько секунд он, еще не понимая, дергал ручку, потом ударился в дверь всем телом, отлетел и встал, как вкопанный. Из груди его вырвался сдавленный вопль.
— Пропал! Вот теперь — пропал!
Запыхавшись после долгого бега, Иван вошел в пустую избу. В печи горел огонь, в беспорядке валялись незаконченные инструменты.
— Прошу к столу! — сладко пропела скатерть. — Что кушать изволите?
— Потом, потом! — отмахнулся Иван, сбрасывая испачканную кирпичом и известкой шубу.
Торопясь, он выхватил из-за пазухи волшебную палочку, с удивлением посмотрел на нее.
— Вылитый карандаш! Ладно, лишь бы работала…
И, зажмурившись, шепча что-то, резко взмахнул рукой с зажатой в ладони «карандашом».
Из противоположных улиц навстречу друг другу, разводя руками, выходят «поисковые группы». Одна во главе с Ковровым, другая — с Брылем. Встретившись, они молча топчутся на месте, решая, что предпринять, дыша на руки и по-извозчичьи похлопывая себя по бокам.
— Смотрите! — вскрикивает Нина, указывая на избу-музей.
Из трубы вырывались клубы черного дыма. В окнах вспыхивали красные сполохи. Окрестные вороны, разбуженные небывалым зрелищем, кружили над ней в темном небе.
Не сговариваясь, все рванулись к избе.
Ковров рывком распахнул перекосившуюся дверь избы. Комната была полна дыма. Повсюду валялись и торчали дыбом сорвавшиеся с мест предметы, поломанные заготовки инструментов. На потолке, рядом с лампой, отчетливо виднелись рубчатые следы ботинок. Посреди избы стоит Иван в порванной рубахе с занесенной рукой. В кулаке зажата волшебная палочка.
— Прекрати безобразие! — резко приказывает Ковров.
В комнату вваливается вся компания, по-разному реагируя на царящий здесь разгром.
— Давай сюда палочку! — Ковров подходит к Ивану. Тот пятится.
— Верните палочку, Ваня, — тихо советует Брыль.
Иван энергично качает головой.
— Пока Алена не расколдуется…
— Брось дурака валять! — уже сердито говорит Ковров и делает еще шаг к Ивану.
— Лучше по-хорошему отдай, — просит Брыль и тоже шагает вперед.
Друзья Ивана в растерянности переглядываются. Могучий Павел на всякий случай протискивается поближе.
— Назад… — тихо говорит Иван, — Назад! — диким голосом кричит он и заносит палочку над головой.
Ковров заслоняет лицо, а Брыль стремительно ретируется в сени.
— То-то… — тяжело говорит Иван. — И не лезьте, и не пробуйте. Я, может, утром с этим предметом в НУИНУ пойду. И там такое устрою…
— Одну минуту, — вмешивается рассудительный Павел. — Давайте разберемся. Вы не возражаете?
— Ладно, — кивает Ковров. — Пусть только постоит спокойно.
— Постоишь? — спрашивает Павел Ивана.
— Постою…
Павел отходит, уступая место Коврову.
— Где ты палочку взял? — начал Ковров.
— В кабинете.
Ковров и Брыль переглянулись.
— Прошел все-таки… — Ковров улыбнулся. Брыль одобрительно закивал.
Иван никак не прореагировал.
— А теперь убери этот свинарник. Сделай вот так. — Ковров машет рукой в воздухе. — Знак Зорро! Видел в кино?
Иван неуверенно чертит латинское «зет». Раздается треск. Горница наполняется клубами зеленоватого дыма. Все кашляют. Дым рассеивается. Разгром и беспорядок исчезают без следа. Предметы вновь стоят по своим местам.
Словно по уговору, все присутствующие садятся рядком на скамье.
— М-да, — произнес Ковров.
— Дела-а, — со вздохом откликается Брыль.
— Черт бы вас всех побрал, товарищи маги и чародеи, — с тихим отчаянием говорит Иван.
Он смотрит на волшебную палочку. Затем, не глядя, молча протягивает ее Коврову. Ковров, помедлив немного, берет ее из пальцев Ивана и смотрит на Брыля. Брыль энергично кивает несколько раз, показывая глазами на Ивана, поворачивается к его друзьям и поднимает большой палец.
— Вот и ладно, — говорит Ковров, поднимаясь. — Вот и хорошо… И ты не кручинься, Ваня. Рано еще кручиниться. К Шемаханской завтра вместе пойдем. И палку я назад в ларец положу. Вот сейчас прямо пойду и положу.
Он направляется к двери, оборачивается, договаривает:
— Ты не сожалей, что отдал ее, волшебницу.
— А, волшебница, — пренебрежительно машет рукой Иван. — Грохоту много, а пользы никакой.
— Не скажи! — усмехается Ковров и мягко взмахивает волшебной палочкой.
В горнице слышится тонкий, щемящий, мелодичный звук. На столе и на полу появляются новенькие блестящие инструменты — полный набор. Друзья Ивана вскочили со скамьи.
— Вот здорово!
— Смотри!
— Высший класс!
— А это что? — спрашивает Борис, вертя в руках длинную бумажку.
— Счет, — поясняет Брыль. — А вы как думали!
— Поймите, палочка для услуг создана, — поясняет Ковров. — А в человеческих чувствах только люди разбираться могут.
Ковров и Брыль вышли. В сенях Иван догнал Коврова.
— Витя, я сказать забыл. Там, в кабинете, сидит кто-то.
— Кто? — насторожился Ковров.
— Не знаю. Лицо закрыто и руки холодные.
— Там камин теплится? — поинтересовался Ковров.
— Да.
— Ясно, — усмехнулся Брыль. — Монах.
— Какой монах? — не понял Иван.
— Да так, ерунда, — отмахнулся Ковров.
— Простое лабораторное привидение, — уточнил Брыль. — Они к теплу тянутся.
К этому позднему времени Сатанеев, запертый в кабинете, успел пройти все этапы отчаяния. Теперь он сидел у камина, обхватив голову руками, в полной прострации.
Ковров и Брыль приближались к кабинету директора.
— У-у-у! — послышалось откуда-то из глубины здания.
— Ишь, как завывает! — заметил Брыль, поеживаясь. — Вечно эти… из лаборатории Силы Духа… натворят, потом забывают.