Выбрать главу

Много пришлось повозиться и с другими стихотворными строками, теми, что бубнит Зеркало «угрожающим замогильным голосом»: «Видел я сам, как подобравши черные платья, / Шла босая Канидия, простоволосая, с воем, / С ней и Сагана, постарше годами, и бледные обе. / Страшны были на вид. Тут начали землю ногтями / Обе рыть и черного рвать зубами ягненка…» Ведьмы Канидия и Сагана — персонажи «Сатир» Горация, если точно — восьмой сатиры первой книги. Но вот в чьем переводе эти строки? Давно уже публикуется только перевод Михаила Дмитриева:

Видел я сам и Канидию в черном подобранном платье,— Здесь босиком, растрепав волоса, с Саганою старшей Шли, завывая, они; и от бледности та и другая Были ужасны на вид. Сначала обе ногтями Землю копали; потом зубами терзали на части Черную ярку, чтоб кровь наполнила яму, чтоб тени Вышли умерших — на страшные их отвечать заклинанья.

Ясно, что наш перевод — не Дмитриева. Разве что имеет место совсем уж приблизительное цитирование, не свойственное АБС. Этот перевод датирован 1856-м годом. Значит, надо поднять более ранние переводы? Пробую. Вот «Квинта Горация Флакка Сатиры или Беседы с примечаниями с латинского языка переложенныя Российскими стихами Академии Наук переводчиком Иваном Барковым» (да-да, тем самым!), издание 1763-го года. Вот наш отрывок:

Я видел, как пришла Канидия туда Вся, растрепав власы, в нелепости безмерной; И препоясанна была в одежде черной, И ноги зрелися босые у нея. Вдруг после страшного с Саганою вытья, Являя с ужасом бледнеющия хари, Драть землю начали когтьми волшебны твари, И зубом растерзав потом они овна, На коем черная везде была волна, Кровь в яму напущать ископанную стали Чтоб духи собрались и им ответы дали.

Да, вновь не то. И лексика здесь явно старше на век. Вновь зарываюсь в библиографическую литературу и нахожу, что «Сатиры» переводились еще Михаилом Муравьевым-Апостолом и Афанасием Фетом. Первый тоже старше Дмитриевского, второй — моложе. Я решил посмотреть перевод Фета. Он публиковался всего два раза, одно из этих изданий оказалось мне доступно. И строки из ПНВС там наконец-то нашлись!

Я неоднократно упоминаю разные книжные редкости. Закономерен вопрос: а откуда они у АБС? Ответ можно найти в их публицистике, в словах об отце, Натане Залмановиче: «…бывший военный, бывший политкомиссар, впоследствии исключенный из партии, сотрудник Публичной библиотеки. Интеллигентный человек, очень начитанный. Два шкафа книг, что по тем временам было большой редкостью». Кое-что из его книг сохранилось и после блокады. Ну и сами АБС — известные книгочеи. Это видно по любовно описанным библиотекам Сорокина и Головина, героев «Хромой судьбы» и «Дней Кракена», да что там — по всему их творчеству!

В Интернете до сих пор можно встретить мнение любителей АБС, что «Стих № 2» («В кругу облаков, высоко / чернокрылый воробей…») — блестящая стилизация Авторов, несмотря на то что Авторы указывают источник: «П. И. Карпов. Творчество душевнобольных и его влияние на развитие науки, искусства и техники». Эта книга действительно была выпущена Главным управлением научными учреждениями и Госиздатом в 1926-м году. Может быть, уместно будет привести здесь полный текст этого стихотворения, принадлежащего «больному, казаку по происхождению»:

В кругу облаков, высоко Чернокрылый воробей, Трепеща и одиноко, Парит быстро над землей; Он летит ночной порой, Лунным светом освещенный И, ничем неудрученный, Все он видит под собой. Гордый, хищный, разъяренный И летая словно тень. Глаза светятся, как день. В след несется ястреб жадный. Воробей тому счастливый, Улетая в дальность прочь… Но ведь ястреб быстрокрылый Увидит его небось. Его мелких крыл журчанье Нарушает тишину. Ястреб носится отчайно, Но не найдет путь к нему. Сколько же осталась фут Пролететь и где заснуть Ему придется наедине. В лесу ль. В роскошной ли долине Увы, придется ль отдохнуть?