— Я побью любого синоптика-любителя, — заявил он. — Я видел полярные сияния в Алма-Ате, Брокенское видение на Кавказе и три раза наблюдал знаменитый „зеленый луч“ или „меч господа“, как его называют.[71]
Однажды в его присутствии произошло нарушение второго закона термодинамики — закипела вода в кувшине с цветами.
Он рассказывал, что после этого его жена несколько дней ходила как пришибленная и, знаете ли, до сих пор пробует воду губами, прежде чем пить, даже если это вода из родника.
— Я считал это самым замечательным чудом в своей коллекции, — печально сообщил он, — но только, знаете ли, до сегодняшнего вечера.
Он вообще очень часто прерывал свою речь для того, чтобы заявить: „Всё это, знаете ли, было очень хорошо, но сегодня!..
Это уже слишком, уверяю вас…“
Пока он рассказывал, меня осенила одна мысль.
— А вы играете в карты? — спросил я.
Он поперхнулся дымом и долго кашлял. Потом он сказал, что не играет с тех самых пор, как его научили покеру, и он выиграл за вечер восемнадцать миллионов рублей у своего товарища студента. С тех пор он играет только в подкидного дурачка и предпочитает проигрывать. Потом он ни с того ни с сего спросил, знаю ли я, что такое метеорит. Я это знал.
— Метеориты, — сказал я, — это падающие звезды, которые не имеют ничего общего с теми звездами, которые не падают.
Ему понравилось такое определение.
— Метеориты иногда попадают в дома, — задумчиво сказал он. — Но это очень редкое событие. И зарегистрирован, знаете ли, только один случай, когда метеорит попал в человека. Единственный, знаете ли, в своем роде случай.
— Ну? — сказал я.
Он наклонился ко мне и сказал зловещим шепотом:
— Так этот человек — я.
Это показалось мне гораздо более замечательным, чем нарушение второго закона.
— Вы шутите, — сказал я, вздрогнув.
— И этот человек — я, — повторил он грустно.
Оказалось, что всё это произошло на Урале. Он был студентом и участвовал в турпоходе. Остановился на минутку, чтобы завязать шнурок на ботинке. Раздался резкий шелестящий свист, и он ощутил толчок в заднюю, знаете ли, часть тела и боль от ожога.
— На штанах была вот такая дыра, — рассказывал он, — кровь текла, знаете, но не сильно. Жалко, что сейчас темно, я бы показал вам шрам.
Он подобрал там на месте несколько подозрительных камешков и хранит их теперь в столе. Может быть, один из них и есть тот метеорит.
— Надо было бы показать их специалистам, — сказал я и остановился. Мне пришло в голову еще одно соображение.
— А вы не находите, — сказал я, — что вы сами по себе представляете интерес для науки?
— Я думал об этом, — сказал он. — Я писал. Я, знаете ли, предлагал.
— Н у?
— Никто не верит, — вздохнул он. — Сами понимаете, если уж мне не поверил мой близкий друг — тот самый, у которого я выиграл восемнадцать миллионов, — то посторонний человек тем более, знаете, не поверит. Да я, впрочем, никому почти и не рассказывал всё полностью. Разве, знаете ли, жене… Ведь чем бы всё это кончилось?..
Он бросил окурок и вздохнул.
— Выделили бы мне комиссию, она бы за мной везде ходи а и ждала чудес… А я, знаете ли, человек, в общем-то, нелюдимый. Мне бы это, знаете ли, было неприятно… Потом, у меня дети…
Я был вынужден с ним согласиться. Ведь и в самом деле, он сам не мог вызывать чудеса по желанию, он был только „средоточием чудес“, точкой пространства, как он говорил, где происходят маловероятные события. Без постоянной комиссии и наблюдения не обошлось бы…
— Я писал одному ученому. В основном, правда, о метеорите и воде в кувшине. Ну, он, знаете ли, отнесся к этому юмористически. Он написал, что метеорит упал вовсе не на меня, а на одного японского, кажется, шофера… И посоветовал обратиться к врачу.
Я заметил, что он становится всё печальнее и вздыхает всё чаще.
— Меня очень заинтересовал этот шофер, я подумал, что это, может быть, тоже флюктуация — вы сами понимаете, это воз можно, — но потом оказалось, что он уже умер… Да, знаете ли…
Он задумался.
— А к врачу я все-таки пошел. Оказалось, что я человек физиологически совершенно нормальный, но нервная система сильно расшатана. Он послал меня сюда, на курорт… И я поехал, знаете ли… Себе на горе, — добавил он, помолчав.
71
Можно обратить внимание будущих исследователей: в тексте „Стажеров“ — „меч голода“. — В. Д.