Шустов кинулся вслед за ним, но споткнулся и с минуту барахтался в сугробе, ругательски ругая проклятую пургу, свинячьего Урма и вообще всех, причастных к происшествию.
<…>
— Бежать туда всем вместе, найти его и… ну, и схватить.
— Схватить! — Стремберг взорвался. — Схватить! За что прикажете? За штаны? Полтонны весу, живая сила удара кулака — триста кило… Чушь какая!
<…>
Глаза их привыкли к кромешному мраку, и они увидели низкое мглистое небо и белесое свечение сугробов под ногами.
Несколько раз они валились в какие-то ямы, срывались с невысоких обрывов. Наконец Стремберг остановился и, тяжело дыша, сел прямо в снег.
<…>
Костенко присел рядом на корточки и стал отдирать ледяную корку с усов и бороды. Корка не отдиралась, и он тоненькo повизгивал от боли.
<…>
— Побежали? — предложил Костенко.
— По… погодите… Передохнем… немного…
< Стремберг снова сел в сугроб, не выпуская руки Костенко, шумно, со свистом дыша, потом наклонился, схватил горстью снег и сунул в рот.
— Понимаете… у меня легкие… обожжены. Не могу… бегать.
Он снова зачерпнул снега и приложил к лицу.
— Простудитесь, — нерешительно сказал Костенко.
<…>
Горячая металлическая поверхность толкнула Костенко в лицо, и он кувырком покатился в сугроб.
<…>
— Ну что ты, дорогой, успокойся! — бормотал Шустов, гладя его взъерошенные заиндевевшие волосы.
— Эх, я же говорил вам… — мрачно сказал Рябкин, но Николай Петрович оборвал его.
— Говорил, говорил, — крикнул он. — Молчи ты, ионная трубка… Стремберг, дружище, неужели ты не понимаешь? Ведь это же победа! Неожиданная и громадная победа!
Все с изумлением уставились на него, а он пританцовывал от возбуждения и хлопал себя по бокам.
— Победа! Ну что вы глаза вытаращили? Разве вы не видели? Ведь это сознательное неповиновение! Сознательное, понимаете?
Стремберг выпрямился.
— Погоди… О дьявол, я ничего не соображаю.
— Хороша победа, — брюзгливо проворчал Рябкин. — Машина не слушается человека, и он называет это победой. Что же тогда провал?
Из письма АНС к БНС: „СР. им весьма понравился, за исключением конца (твоего конца). Я это предвидел и привез им свой конец. Мой конец им не понравился еще больше“. Какая это из перечисленных концовок рассказа — неизвестно. Может быть, и не та и не другая, а еще какой-то вариант, тоже не вошедший в окончательный текст.
В шесть часов утра вернулся маленький Рябкин. Он положил на стол солидный пакет с бутербродами, стащил с себя доху и стряхнул снег с унт. На столе, как и много дней назад, лежал Урм — покорный, неподвижный, с раскрытой грудью и без головы. За соседним столом Стремберг сосредоточенно копался острой иглой микроэлектрометра в блестящем, круглом как мяч „мозге“ непослушного Урма. Николай Петрович, осунувшийся и слегка охрипший за ночь, беседовал с Костенко, водя волосатым пальцем по листу кальки. Костенко почтительно слушал, вздыхал и то и дело вытирал пот со лба.
— Бутерброды есть, — сообщил Рябкин тоном заговорщика. — С сыром. И с ветчиной.
Стремберг нетерпеливо мотнул головой. Николай Петрович просто не услышал, но Костенко вздрогнул и оглянулся.
— И с телятиной тоже есть, — сказал Рябкин.
— Я бы съел, — жалобно сказал Костенко и виновато взглянул на Николая Петровича.
Стремберг усмехнулся.
— Нет, серьезно… Со вчерашнего дня не евши. Давайте, товарищи, а?
Он запустил руку в пакет. Николай Петрович укоризненно крякнул и принялся сматывать схемы в трубку.
— Раб желудка, — сердито сказал он, но не удержался и тоже выбрал себе бутерброд. — Ладно. Расскажу тебе в общих чертах, не вдаваясь в подробности.
— Вот-вот, — обрадовался Костенко. — В самых общих, так сказать, чертах. Давай, Николай Петрович.
Рябкин хихикнул, сел на угол стола и заболтал короткими ножками.
— И расскажу. — Николай Петрович, с досадой взглянул на него, затем снова повернулся к Костенко. — Ты специалист по инфракрасной оптике, но раз уж попал на работу в Институт Экспериментальной Кибернетики — должен знать такие вещи.
— В самых общих чертах, — подсказал Рябкин.
— Хотя бы. Итак, кибернетическая машина „УРМ“ имеет пятнадцать рецепторов… то бишь органов чувств. Инфраглаз, обычное зрение, гамма-глаз, обоняние, акустические рецепторы — инфра-, ультра — и обычные, радиолокаторы, гигрометр и так далее. Кстати, все эти „глаза“ и „уши“ и связанные с ними устройства сами по себе являются замечательными техническими новинками, нашей гордостью. Двести с лишним человек работали над УРМом больше пяти лет…