В размышлениях Горбовского в первом издании встречается фраза: „Но можно надеяться, что шахты спасут плоды трудов наших“.
Отступление. С передачей текста от автора в издательство сейчас стало полегче. Все пользуются электронными версиями текста. Довести до читателя верный текст — это работа редактора, а работа начальника — бить по рукам слишком неистовых редакторов или, в противоположном случае, доказывать автору, что редактор здесь все-таки прав. При сканировании или наборе текстов, которые были опубликованы давно, все недочеты сканирующего или наборщика устраняются сверкой текста — нового со старым.
Без этого получаются такие казусы… как в „Мирах“.
Пропущена фраза в рассказе Патрика об очередном эксперименте: „Понимаешь, в чем соль? Жиденький такой фонтанчик…“; в первом появлении Камилла убрано „и, как всегда, лицо его выражало снисходительную скуку“; в размышлениях Горбовского о людях Радуги — „Верю, верю во что бы то ни стало“; из мысленного перечисления Горбовским — что ему жалко молодых, старых, детей — убрано: „Очень жалко труда“.
Потеря „не“ меняет смысл на прямо противоположный. И естественный вопрос Камиллу: „Вы хоть недавно здесь?“, когда Роберт обнаруживает, что они с Таней находятся в комнате не одни, превращается в нечто странное, когда Роберт в этой ситуации спрашивает Камилла: „Вы хоть давно здесь?“
Неизвестно, зачем произошла замена яркой картинки на неопределенную. В предложении: „Поля ульмотронов перекрываются так, что резонирующая поверхность…“ ПЕРЕКРЫВАЮТСЯ заменено на ПЕРЕСЕКАЮТСЯ…
Другая яркая картинка: „Атлет, красавец, физик-нулевик несет воспитательницу на плече, а воспитательница тает от любви…“
Вместо „на плече“ в тексте идет „на плечах“, что сразу ставит в тупик читателя: то ли он перекинул воспитательницу через плечи, то ли посадил на шею, как в игре в лошадки…
Роберт включил свет и, „жмурясь от света“, разговаривает с Камиллом. ЖМУРЯСЬ заменено на ЩУРЯСЬ. Картинка опять размывается, ибо „жмурясь“ — это естественно, а вот щуриться можно, показывая пренебрежение и вообще нехорошее отношение к человеку, с которым разговариваешь. Простодушный Роберт может только естественно жмуриться…
Внешний вид Канэко при появлении в кабинете директора описывается так: „В гладко зачесанных черных волосах его торчали какие-то репьи…“ Присутствие репьев поясняется дальнейшим текстом. Уходя, Канэко наклоняет „голову с репьями“. В данном издании: „…голову с перьями“. Никогда бы не пришло в голову, что Канэко — индеец…
У Горбовского появляется подруга по имени Камилла: „…меня считают чуть ли не другом Камиллы“, — говорит Горбовский и добавляет: „И все меня спрашивают, что да как“. В данном издании вместо И ВСЕ стоит ИНОГДА- Разница понятна?
При чтении возникает вопрос: можно ли прыгнуть не НА, а В сиденье флаера? ЗУБЬЯ „крота“, землеройной машины, превратились в ЗУБЫ. Пренебрежение Альпы в словах: „…миллиарды людей рисуют картинки, рифмуют слова…“ смазывается заменой КАРТИНКИ на КАРТИНЫ. Когда Ганс пересказывает размышления Камилла, смысл фразы „Человек рождается эмоциолистом или логиком“ кардинально меняется заменой ИЛИ на И.
А когда тот же Ганс на заявление Банина о невозможности раскола человечества на эмоциолистов и логиков (в противоречие версии Камилла) говорит: „Я тоже так подумал“, — добавляя: „Но он [Камилл — С. Б.] говорил…“, ПОДУМАЛ — это реакция Ганса на слова Камилла. В случае публикации в „Мирах“ слово заменено на ДУМАЮ, что говорит об общих воззрениях Ганса.
В Гринфилде вместо ЗАПАДНОЙ окраины появляется ЗАПАСНАЯ окраина. После бегства ученых из Гринфилда „площадь была пуста, газоны вытоптаны, всюду валялись ценнейшая уникальная аппаратура, коробки с уникальными записями, и легкий ветерок лениво перелистывал уникальные дневники уникальных наблюдений“. Последнее слово в данном издании исправлено на НАБЛЮДАТЕЛЕЙ. И чем же они уникальны?
Роберт, видя сверху (из флаера) детей рядом с аэробусом, думает: „Странно, какие они все маленькие!“ В данном издании вместо СТРАННО — СТРАШНО.
Душный КИСЛОВАТЫЙ запах денатурированного базальта превратился в КИСЛОТНЫЙ.[90] Институт дискретного пространства — просто в институт пространства (как-то это слишком расплывчато).
Размывается и яркая зловещая картинка в эпилоге. „Справа от них была черная, почти до зенита, стена, и слева была черная, почти до зенита, стена, и оставалась только узкая темно-синяя прорезь неба, да красное солнце, да дорожка расплавленного золота…“ Помните? А теперь уберите „и слева была черная, почти до зенита, стена…“, как это произошло в „Мирах“.
90
Слово „кислотный“ имело в 1962 только одно значение: содержащий кислоту, скажем, кислотный раствор. Дополнительные жаргонные значения это слово приобрело только лет через 15–20, а главное, оно стало куда более распространенным. В общем, выражение „кислотный запах“ выдает возраст наборщика. — Б. Д.