Цупик (торжествующе). Ну, что вы молчите, дон Румата? А насчет дарственной?
Румата (с наглым смехом). Ты дурак, Цупик… Сразу видно бакалейщика. Тебе, конечно, невдомек, что майорат не подлежит передаче в чужие руки…
Разъяренный Цупик хватается за пистолеты.
Рэба(строго). Вам не следует разговаривать в таком тоне.
Румата. Вы хотите правды? Вот вам правда, истинная правда и только правда: ваш Цупик — дурак и бакалейщик.
Цупик (сдерживаясь). Что-то мы отвлеклись, как вы полагаете, дон Рэба?
Рэба. Вы как всегда правы, почтенный Цупик. Ну-с, так вы богаты, благородный дон?
Румата. Я мог бы скупить весь ваш город, но меня не интересуют помойки…
Рэба(со вздохом). Мое сердце обливается кровью. Обрубить столь славный росток столь славного рода! Это было бы преступлением, если бы не вызывалось государственной необходимостью.
Румата. Поменьше думайте о государственной необходимости и побольше думайте о собственной шкуре…
Рэба. Вы правы. (Он поднимает руку, щелкает пальцами.)
Монахи за его спиной мгновенно и бесшумно смыкаются над все еще грозно хмурящим брови Цупиком, хватают его и заворачивают руки к лопаткам.
Цупик (кривясь от боли). Ой-ёй-ёй-ёй!..
Рэба. Скорее, скорее, не задерживайтесь…
Монахи выволакивают отчаянно брыкающегося и вопящего Цупика из залы. Слышится тяжелый удар, и вопль обрывается. Двое новых монахов бесшумно появляются и становятся за спиной дона Рэбы. Рэба встает, осторожно спускает курки пистолетов и прячет их под стол.
Рэба (довольно улыбаясь). Как я их? А? Никто и не пикнул… У вас, я думаю, так не могут…
Румата молчит.
Да-а… Хорошо! Ну что ж, а теперь поговорим, дон Румата… А может быть, не Румата? И может быть, даже и не дон? А? (Выжидает секунду, затем тычет большим пальцем себе через плечо.) При них можно говорить свободно, они не знают языка… Ну?
Румата. Я вас слушаю.
Рэба. Вы не дон Румата. Вы самозванец. Капитан пиратской галеры Кэу показал под пыткой, что Румата Эсторский был зарезан полтора года назад и пошел на корм рыбам. И святые давно упокоили его мятежную и, прямо скажем, не очень чистую душу. Вы как, сами признаетесь, или вам помочь?
Румата. Сам признаюсь. Меня зовут Румата Эсторский, и я не привык, чтобы в моих словах сомневались.
Рэба(зловеще). Я вижу, что нам придется продолжить разговор в другом месте.
Румата. У вас что, геморрой, дон Рэба?
Рэба вздрагивает и выпрямляется.
Вам следует обратиться к отцу Будаху. Отличный специалист.
Рэба. Итак, вы отказываетесь признаться.
Румата. В чем?
Рэба. В том, что вы самозванец.
Румата. Почтенный Рэба, такие вещи доказывают. Ведь вы меня оскорбляете!
Рэба. Мой дорогой дон Румата! Простите, пока я буду называть вас этим именем. Так вот, я никогда ничего не доказываю. Доказывают у меня в канцелярии. Для этого я содержу опытных, хорошо оплачиваемых специалистов, которые могут доказать все, что угодно. Вы понимаете меня? Известное количество крови, содранная кожа, обугленное мясо, ломаные кости… Посудите сами: зачем мне доказывать то, что я и так знаю? (Помолчав.) Дон Румата, признание ничем вам не грозит…
Румата. М н е не грозит. Оно грозит вам.
Пауза.
Рэба. Хорошо. Видимо, начать придется все-таки мне. Давайте посмотрим, в чем замечен дон Румата Эсторский за год своей загробной жизни в нашем королевстве. А вы потом объясните мне смысл всего этого. Согласны?
Румата. Мне бы не хотелось давать опрометчивых обещаний. Но я с интересом вас выслушаю.
Рэба. Мною были предприняты некоторые действия против так называемых книгочеев, ученых и прочих бесполезных и вредных для королевства людей. Эти акции встретили некое странное сопротивление. Кто-то неведомый, но весьма энергичный выхватывал у меня из-под носа и прятал самых важных, самых отпетых и отвратительных преступников — безбожного астролога Багира, преступного алхимика Синду, мерзкого памфлетиста Цурэна и иных, рангом поменьше. Кто-то похищал, спасая от справедливого уничтожения, богохульные библиотеки, развращающие картины, отвратительные астрологические и химические приборы. Кто он?
Румата. Продолжайте.
Рэба. Кто-то при поистине фантастических обстоятельствах, заставляющих вспомнить о враге рода человеческого, освободил из-под стражи чудовище разврата и душегуба, атамана крестьянских бунтов Арату Горбатого, и тот сейчас же пошел гулять по восточным областям метрополии, обильно проливая благородную кровь… Ну?
Румата. Верю. Он сразу показался мне решительным человеком.
Рэба. Ага! Вы признаётесь?