Прошел по экранам фильм «Гибель сенсации» — по мотивам пьесы Чапека «R.U.R.» — Аркадий немедленно принялся делать робота. На целого робота материала не хватило, но зато голова и руки были и двигались, управлялись по радио!
Прочел книжку «Как сделать телескоп» — стал делать телескопы, сделал их штук десять, самый большой был два с половиной метра, самый маленький — сантиметров тридцать — был мне обещан, если я сумею правильно срисовать Луну, как она выглядит в эту самую подзорную трубку.
— Все эти телескопы — за счет денег на завтраки?
Б. С — Вы и представить себе не можете, какие в те времена были в Ленинграде богатые «блошиные рынки»! Там можно было за сущие гроши купить и объектив, и окуляр, а тубус Аркадий делал сам — клеил из старых газет с удивительным искусством и терпением!
— Вы сказали, что на формирование его мировоззрения оказали влияние отец и друзья. Кто были эти друзья?
Б. С — Это были замечательные ребята! Они пускали меня иногда — присутствовать. У Аркаши была своя собственная комната — шесть квадратных метров, круглая печка, кровать и стол. Окно — в серую стену. Мне разрешалось сидеть на кровати, смотреть и слушать. Они философствовали, делали литературный журнал, рисовали иллюстрации к разным книжкам, ставили химические опыты… Был удивительно славный и добрый мальчик, лучший Аркашин друг, Саша Пашковский — он умер от голода в блокаду. Был Игорь Ашмарин — он жил на одной лестничной площадке с нами, именно до его мамы дошло единственное отчаянное письмо Аркадия из Ташлы — он стал впоследствии крупным ученым, военным, ужасно засекреченным… Какие это были замечательные ребятишки, сколько таланта, энтузиазма, чистоты! Проклятая война.
Аркадий Натанович превосходно разбирался в астрономии и прочитывал все, что выходило в этой области. Он вообще любил астрономию с детства — ведь именно он приучил меня к ней, он, школьником, делал самодельные телескопы, наблюдал солнечные пятна и учил меня этим наблюдениям. Так что 90 процентов астрономических сведений в наших книгах (за исключением самых специальных) — именно от него… Между прочим, нежную любовь к хорошей оптике он сохранил до конца дней своих. Вы не могли сделать ему лучшего подарка, нежели мощный бинокль или какая-нибудь особенная подзорная труба.
И еще Борис о брате:
БН: Он очень любил мне рассказывать истории разные. Он и его друг Игорь Ашмарин, сейчас очень крупный медик, военный медик, генерал Чума, как его Аркаша называл. Эти два дружка, они собирались вместе, брали меня, вернее, разрешали мне присутствовать во время своих бесед, фантазий, разговоров, выдумок. Они тогда сочиняли всевозможные истории, некоторые из них потом Аркадий Натанович переносил на бумагу.
Михаил Шавшин: А генерал Чума — это не прототип одного из героев в «Поиске предназначения»?
БН: Ашмарин?
М. Ш.: Да.
БН: Ну, в известном смысле — да. В каком-то смысле. Дело в том, что Виконт — это фигура сборная. И главный прототип там — мой друг Боря Громов… Главный прототип. Нет, даже так — главный прототип — Володька Луконин по прозвищу Виконт. В общем Виконт — это смесь Бори Громова, биолога, Володи Луконина, археолога, и, в какой-то степени, Игоря Ашмарина. В какой-то степени… Эта его секретность, скрытность…
К перечисленным прототипам мы еще вернемся. Они придут позже — в жизнь АБС и, соответственно, в наше описание. Но пока запомним это отношение между братьями — старшим и младшим, — с тем чтобы потом проследить, как оно менялось.
Был царь, бог, командир, полководец, орел, великий и могучий утес — Аркадий. И был маленький, преданный, готовый и согласный на все ради старшего, покорный, никогда не бунтующий младший брат Борис. Младший брат звал, старшего «Аркашенька», старший брат звал младшего «Барбос». У Аркадия были прекрасные друзья. Часто они собирались в маленькой Аркашиной комнате, вели там таинственные разговоры. А младший в это время скребся тихонько одним пальцем в дверь и говорил тоненьким голоском: «Аркашенька, можно?» Иногда его туда допускали.
Военные годы
Война не проходит по человеческой жизни бесследно. Она перепахивает ее, оставляя глубокий рубец, а то и ломает — и мы видим, сколь велика разница: таким вот человек был ДО, и совершенно другим стал ПОСЛЕ. У АБС война пришлась на период взросления: Аркадия — с 16 до 20 лет, Бориса — с 8 до 12. Аркадия война зацепила больше (смерть отца, одиночество, скитания по стране), Бориса меньше (все-таки он был постоянно вместе с мамой, да и как он сам признавался, та же блокада не воспринималась им во всей серьезности — слишком был мал). Какими бы они были, не случись войны? История не любит сослагательного наклонения. История отдельной личности, вероятно, — тоже.