Героически сражались подразделения 328-го стрелкового полка. Проникнутые любовью и преданностью к своей Родине, бойцы и командиры этого полка, несмотря на превосходство сил противника, не оставляли занятого рубежа. Из двух батальонов мотострелкового (так в тексте документа. – Авт.) полка из окружения вышло всего 150 человек, остальные погибли смертью храбрых.
Артиллерия дивизии, будучи в окружении, не в состоянии была оказать врагу сопротивление, так как не имела снарядов. 48-я стрелковая дивизия в этих боях была разбита, лишь незначительная часть ее личного состава небольшими группами сумела просочиться из окружения. Эти люди использованы на укомплектование других соединений»[65].
В дополнение к этому донесению следует сказать, что в ходе этого боя командир 48-й дивизии генерал П.В. Богданов попал в плен. Согласившись сотрудничать с немцами, он был назначен начальником контрразведки 1-й русской национальной бригады. После перехода бригады на сторону партизан Богданов был арестован и передан советским властям, казнен как предатель в 1950 г.[66].
В целом в первый день наступления 4-я немецкая танковая группа, имея решающее превосходство в силах и средствах, преодолела сопротивление соединений 11-го стрелкового корпуса и глубоко вклинилась в так и не созданную оборону 8-й армии. Если продвижение пехотных соединений противника составило 15–20 км, то его 41-й и 56-й моторизованные корпуса находились уже в 35–45 км от границы. Тем не менее немецкое командование вынуждено было признать нарастающее сопротивление советских войск. Так, если в первом донесении (в 7 часов утра) штаба 4-й танковой группы говорилось, что «до сих пор повсеместно только слабое сопротивление противника», то уже в 17.45 признавалось следующее: «Противник, оказывающий ожесточенное сопротивление на подготовленных позициях вдоль границы, перед 41-м танковым корпусом с середины дня отходит в северо-восточном направлении»[67].
Еще более тяжелое положение сложилось в полосе 11-й армии. На ее правом фланге в полосе шириной 30 км оборонялась 5-я стрелковая дивизия полковника Озерова. Непосредственно на границу было выдвинуто по одному стрелковому батальону от каждого полка и два дивизиона артиллерии. Эти три передовых батальона, наряду с усилением охранения госграницы, одновременно вели и оборонительные работы. Главные силы дивизии располагались в отдалении от границы, в лагерях.
Отразить удар трех немецких дивизий передовые батальоны были не в состояние. Не внесло изменений в обстановку и вступление в бой подошедших из глубины главных сил дивизии. К исходу дня она с тяжелыми боями стала отходить в район Козло-Рудских лесов и далее на Каунас. Это, в свою очередь, привело к панике в самом Каунасе.
О том, что происходило в городе, дает представление письмо рядового коммуниста С. Болотского на имя председателя Государственного Комитета Обороны И.В. Сталина. В нем он сообщал: «В день вероломного военного нападения фашистской Германии на нашу родину, т. е. 22 июня с.г., правительство и ЦК КП (б) Литвы позорно и воровски бежали из Каунаса в неизвестном направлении, оставив страну и народ на произвол судьбы, не подумав об эвакуации госучреждений, не уничтожив важнейших государственных документов…
Уже в 15 часов 22.6. правительство и ЦК КП (б) Литвы формировали транспортный состав классных вагонов для эвакуации своих семей.
Каунас – город небольшой, настороженное население видело караван транспорта правительственных автомашин, идущих на предельной скорости по направлению вокзала, нагруженных женщинами, детьми и чемоданами. Все это внесло деморализацию среди населения, и последние стихийно потянулись к вокзалу. В 16 часов 22.6. на вокзале можно было видеть такую картину: поголовно все члены правительства, члены ЦК и ответработники ЦК и правительства Литвы во главе с секретарями ЦК и уполномоченным ЦК ВКП (б) и СНК СССР Поздняковым выстроились на перроне вокзала в Каунасе, провожая свои семьи на Москву, будто отправляя их на курорты. Единственно, чего не хватало, так это цветов для отъезжающих. И все это происходило на глазах большого скопления людей на вокзале.
В 19 часов 22.6. правительство и ЦК КП (б) Литвы со своим тесным активом на своих автомашинах бесславно и позорно покинули Каунас, держа путь на Двинск… Часом позже оставили Каунас НКГБ и НКВД, и вся милиция была снята с постов. Погрузившись на автомашины со всем домашним скарбом (вплоть до кроватей и матрацев), потянулись из города по направлению Утян вслед за правительством. Эта чудовищная картина окончательно внесла замешательство и невообразимую панику среди населения…»[68]
66
Великая Отечественная война 1941–1945. Военно-исторические очерки. В 4-х книгах. Кн. 1. Суровые испытания. М., 1998. С. 150.
67
Коломиец М. 1941: бои в Прибалтике 22 июня – 10 июля 1941 года. // Фронтовая иллюстрация. 2002. № 5.