Особенно много хлопот Алексею Ивановичу доставляла база падения ГЧ «Кама» на Камчатке, также создаваемая на голом месте, без надежных коммуникаций, в самом отдаленном, в буквальном смысле медвежьем углу (многочисленные медведи были главным населением этого безлюдного района). Требовалось в кратчайшие сроки, ввиду окончания навигации, согласовать с Министерством морского флота страны состав плавсредств для доставки на Камчатку личного состава, сложной радиотехнической, телеметрической и другой техники, причем разгрузку нужно было производить на рейде без всяких портовых сооружений и средств. В этих работах ему помог командующий Дальневосточным военным округом Маршал Советского Союза Малиновский, под командованием которого Нестеренко воевал на Южном фронте. Нестеренко неоднократно вылетал на Камчатку для личного контроля хода доставки грузов, имущества и спецтехники, контроля строительства и развертывания техники, обустройства личного состава и семей военнослужащих.
Большое внимание он уделял непосредственной связи с НИИ, КБ и предприятиями промышленности, где проходили подготовку офицеры-испытатели. Он осуществлял связь с Генштабом и аппаратом МО по вооружению, решал оргштатные вопросы, занимался главными проблемами перспективного развития Байконура, проявлял недюжинные способности хозяйственника, предвидя и устраняя многие сложности, вызванные недостатками проекта, контактируя с авторами проекта, вникая до мелочей во все вопросы планирования, строительства, быта, обеспечения и культуры.
Трудно было с размещением людей. Жили в спецпоезде, палатках, старых железнодорожных вагонах, землянках, сборно-щитовых бараках, на станциях Тюра-Там и Джусалы снимали комнаты или овчарни у казахов. Трудно было с хлебом, столовыми, баней, прачечной, водой, магазинами, почтой, связью, электроэнергией. Все эти вопросы приходилось решать Нестеренко вместе со своими заместителями.
Алексей Иванович был простым и доступным человеком для всех без исключения, ни капли чванства и высокомерия. Он был контактен и бесконфликтен, хорошо ладил со своими заместителями и начальниками. Опытный организатор, деятельный руководитель, вникающий во все мелочи, влияющие на жизнь и работу подчиненных ему людей. Умелый учитель и воспитатель, он находил нужные слова и ключи к их душам. Требовательный к себе и подчиненным, он умел выслушивать их мнение и использовать рациональное зерно в своей работе. Особенно тепло он относился к молодежи, часто выступал на комсомольских собраниях, встречался со школьниками, солдатами, молодыми офицерами и откликался на все их чаяния и запросы. Его уважали и любили все, кто его знал.
Алексей Иванович был незаурядным человеком. В 1935 г. он возглавил тысячекилометровый пробег на лыжах отряда курсантов Томского артиллерийского училища. Расстояние в 1070 км отряд прошел за 11 ходовых дней. На финиш прибыли без единого отставшего. Этот переход был отмечен приказом Наркома обороны К. Е. Ворошилова. А через две недели Нестеренко участвовал в окружных соревнованиях на лыжах на дистанции 50 км в полном снаряжении со стрельбой на 48-м километре и установил всеармейский рекорд. Он занимался лыжным спортом до самой войны. Кроме лыжного спорта увлекался легкой атлетикой, конным спортом и планеризмом. Сам разносторонне развитый человек, автор книг и художник, мастер спорта по лыжам, он старался благоустроить поселок, быт, обеспечить отдых испытателей после трудной работы. И на полигоне утро офицеров штаба начиналось с физзарядки во главе с Нестеренко.
Несмотря на напряженный труд строителей на основных объектах полигона, уже к 1957 г. были построены купальня на реке Сырдарье, летняя танцплощадка, крытый Летний театр на 600 мест. И сделано было это при его участии и активной работе начальника политотдела В. И. Ильюшенко. В гарнизоне была отличная библиотека, прекрасная самодеятельность, проводились спартакиады и смотры художественной самодеятельности, зеленели первые посадки, превратившие поселок в настоящий оазис, в город-сад, хотя скептики утверждали, что в этой пустыне на солончаках ничего не растет. Алексей Иванович ко всему этому приложил руку и достоин памятника и в истории Байконура и в истории ракетно-космической эры! А что касается мимолетных ошибок, то в сороковые и в начале пятидесятых годов мало кто верил и в ракеты и в завоевание космоса, и даже С. П. Королев, услышав впервые предложения М. К. Тихонравова, усомнился в их осуществлении в ближайшее время. И только приехав к Тихонравову в НИИ-4 и посмотрев его расчеты и графики, он убедился в осуществимости космического полета в ближайшее время с помощью пакетных ракет, созданных из уже существующих ракет. Но Нестеренко за несколько лет до этого, несмотря на недоверие и недовольство начальников, предоставил Тихонравову возможность работать в своем институте над проектом ракеты для полета человека в космос (значит, верил!), добился разрешения для Тихонравова прочитать доклад на научной сессии Академии артиллерийских наук, обеспечил рабочее сотрудничество с Королевым, которое в конце концов привело к созданию первой в мире межконтинентальной ракеты Р-7, первого в мире искусственного спутника Земли.