– Ванников, Первухин, Махнев, Завенягин – это понятно. Маленков – тоже. Курчатов – понятен. Ты считаешь, что Вознесенский со своим гонором будет хорошо работать под твоим началом? – спросил Сталин.
– Будет, конечно, постоянно вам на меня жаловаться, но куда он денется – если будет он, то и Госплан будет работать на бомбу быстрее.
– Думаешь, академик Капица по-настоящему подключится к созданию бомбы?
– У меня, на самом деле, надежда на Курчатова и на тех, кого он привлечет к проекту. А Капицу я предлагаю для очистки совести. Ученый он, может, и не плохой, но тип скользкий, скорее всего, он извернется, чтобы не нести ответственности. Но чем черт не шутит – вдруг действительно начнет работать и что-то сделает?
– Полагаю, что ты больше надеешься на получение разведданных, нежели на наших ученых.
– Не совсем так. Вы же знаете, кто организовал нам поставку сведений по американскому атомному проекту, – это люди, которые могут предать нас в любой момент, как только они сочтут это выгодным для себя. Да, в конце концов, и американскую контрразведку нельзя недооценивать. Так что американские ученые это хорошо, но и своих ученых надо готовить и подбирать для этого дела.
– Что еще? – Сталин вернул Берии документ, тем самым согласившись с предложенными кандидатурами членов Спецкомитета.
– Далее я хочу создать нечто вроде смеси из разных министерств, назовем его, предположим, первое главное управление, и подчинить это управление Спецкомитету – это будет его исполнительный орган.
– Что значит – смесь министерств? – не понял Сталин.
– Введу в состав этого управления действующих замов тех министерств, которые во многом определят решение этой проблемы.
– Но тогда ты посягнешь на единоначалие – у этих замов будет два министра – свой и ты.
– Тут мы, конечно, потеряем, – согласился Берия, – но зато возрастет скорость решения вопросов в этих министерствах.
– Кого предлагаешь во главу?
– Ванникова.
Сталин, усмехнувшись, оценивающе посмотрел на Берию.
– Надеешься, что прощеный предатель до конца жизни будет замаливать грехи самоотверженной работой?
– Не только на это. У Ванникова есть, конечно, и отрицательные черты, но он исключительно энергичен и болезненно честолюбив. Если мы пообещаем ему еще одно звание Героя, или даже два, то он будет землю носом рыть. А в данном случае только такие исполнители и нужны.
– Ты становишься главой атомного государства в государстве, – понимающе усмехнулся Сталин. – Хорошо, – подытожил он, – готовь соответствующие постановления о создании Спецкомитета и этого ПГУ.
Берия напоминающее посмотрел на Сталина.
– Товарищ Сталин. Все же меня надо освободить для этого дела хотя бы от чего-нибудь.
– От чего?
– Вы же знаете – от должности наркома внутренних дел.
– А кого вместо тебя?
– Круглова, моего зама в НКВД.
Сталин сначала сделал движение, как бы соглашаясь с Берией, но потом все же заколебался.
– Нет, подождем немного – пока у тебя по бомбе организационный период и дел не много. А чуть позже решим и этот вопрос.
Поздним вечером 31 декабря 1945 года Берия все еще никак не мог закончить набежавшие дела и работал в своем кабинете, когда из Киева позвонил его лучший друг Хрущев.
– Ага, – закричал Никита в трубку, – все еще на работе сидишь, прохвессор! – Хрущев мало обращал внимания на необходимость заменить свой малороссийский выговор на великорусский. – Поздравляю тебя, и Нину, и Серго с Новым, 1946 годом и желаю, чтоб вам и елось, и пилось, и хотелось, и моглось! Домой езжай, прохвессор, домой! Пора праздновать!
– Спасибо, Никита! – Берия, сам забывший о поздравлениях, был искренне тронут звонком Хрущева. – Желаю, Никита, тебе и твоей Нине крепкого здоровья и удач в новом году! А с чего это ты взялся дразнить меня профессором?
– А ты что, обзоров заграничной прессы не читаешь?
– Да как-то руки не доходят.
– Тогда дай-ка я тебе прочту, что о тебе пишут империалисты, – в трубке было слышно, как Хрущев шуршит бумагами. – Вот из «Нью-Йорк таймс», – Никита начал, запинаясь, читать: «Живой бывший начальник политической полиции – редкое явление в Советской России. На прошлой неделе в России появилось такое лицо – профессорского вида маршал Берия перестал быть начальником НКВД. Преемником Берия Сталин избрал генерал-полковника Сергея Круглова, великана с лицом младенца (6 футов и 2 дюйма, 245 фунтов), который имеет вид полицейского и действительно является таковым». Так что, раз ты дела в НКВД уже сдал младенцу, то ты теперь только прохвессор, – смеялся Хрущев.
Нефть для народа