К В. Давыдову
3 августа 1893 года.
<…> Симфония, которую я намеревался тебе посвятить, но теперь раздумываю[185], подвигается. Я очень доволен ее содержанием, но недоволен или, лучше сказать, не вполне доволен ее инструментовкой. Все что-то не так выходит, как я мечтал. Мне совершенно будет обычно и неудивительно, если эту симфонию обругают или мало оценят, ибо не впервой. Но я положительно считаю ее наилучшей и в особенности «наиискреннейшей» изо всех моих вещей. Я ее люблю, как никогда не любил ни одного из других моих музыкальных чад. Жизнь моя лишена прелести разнообразия, по вечерам иногда скучаю, – но жаловаться нечего, ибо главное дело теперь в симфонии, а я нигде так работать, как дома, не могу. Большое украшение этой жизни дает мне крестник[186]– необыкновенно симпатичный ребенок.
К В. Давыдову
4 августа 1893 года.
<…> В Вербовку я приеду, если ты там будешь в сентябре, т. е. я могу там быть в начале сентября. Теперь же мне ехать решительно нельзя, ибо пока не кончу симфонии, я никуда не годен. В самом конце месяца я должен быть два дня в Гамбурге. До тех пор надеюсь все кончить, т. е. симфонию.
К П. И. Юргенсону
Клин. 12 августа 1893 года.
Милый друг, я кончил инструментовку новой симфонии. Теперь я еще около недели буду возиться с выставлением знаков и с просмотром. Переложение в 4 руки я тоже сделал сам, и мне остается только проиграть его, что я и сделаю на днях, для каковой цели пригласил к себе младшего Конюса. Переложение, после того как я проиграю его, я могу сейчас же сдать тебе (в том предположении, что ты вообще будешь издавать мою симфонию). Но что касается до партитуры и голосов, то раньше, чем я исполню симфонию, невозможно считать ее окончательно готовой. А исполнение будет 16 октября в Петербурге. Петерсон[187] торопит поскорее прислать партитуру для переписки на голоса. Как мне поступить? Может быть, тебе неприятно, что я распоряжаюсь тем, что, собственно, тебя касается? Может быть, ты желаешь сам отдать в переписку, хотя, собственно, зачем же платить, когда петербургское муз. общество должно переписать на свой счет? Итак, все это я сообщаю для сведения и прошу сказать, чего ты желаешь. Честное слово, я никогда в жизни не был так доволен собой, так горд, так счастлив сознанием, что сделал в самом деле хорошую вещь.
К П. И. Юргенсону
Клин. 20 августа 1893 года.
<…> Отвечаю разом на три твоих письмеца и заключающиеся в них вопросы. Ранее не мог, ибо страшно спешил с симфонией.
1. В Гамбург еду. Поллини бомбардирует меня письмами, и отказать мне тем более не хочется, что в прошлом году я его надул: обещал и не приехал. Да, признаться, уставши от симфонии, я рад проехаться ненадолго. Но ты напрасно думаешь, что эта поездка мне будет стоить тысячи, самое большее, что я на нее истрачу – это 300 р. Ведь я 1-го или 2-го сентября буду уже в Петербурге, где, между прочим, буду на заседании дирекции, в коем решится программа.
2. <…> моих концертов. Да! Я буду дирижировать там четырьмя концертами. На первом исполню симфонию. На втором (2-го ноября) сюиту Конюса. Вот что тебе следовало бы издать. Вещь с громадной будущностью. Для садовых оркестров – это чистый клад.
3. На некоторые перемены Зилоти[188] я согласился, на другие – не могу. Он пересаливает в желании сделать этот концерт удобоиграемым и хочет, чтобы я ради легкости буквально изуродовал его. Достаточно совершенно тех купюр, которые я сделал, и тех сокращений, которые и я, и он придумали. Ужасно благодарен тебе за желание переиздать этот концерт. Больших перемен не будет: только одни сокращения.
4. Ширмера[189] я очень хорошо знал и пользовался в Нью-Йорке его широким гостеприимством. Весть о его смерти тем более поразила, что чуть ли не на днях я получил письмо с просьбой о присылке портрета. Я отвечал ему сейчас же, но письмо мое и карточка, значит, уже не застали его в живых. С вопросами кончено.
Симфонию я увезу сегодня в Петербург. Обещаю тебе партитуры не дарить. Переложение на 4 руки оказалось неудобным и требующим коренной переделки. Я поручил эту переделку младшему Конюсу, Льву, который принесет ее тебе в начале сентября. Я хотел, требовал даже, чтобы он за эту работу взял с меня гонорар не менее как в 100 р. но он решительно отказался. Однако, когда он придет, потрудись еще раз передать ему мое желание, чтобы он взял деньги. Может быть, с тобой он не поцеремонится, а со мной он великодушничает и ставит меня в неловкое положение.
187
Павел Леонтьевич Петерсон, глава фирмы фортепианной фабрики «Я. Беккер», в эти годы директор петербургского отд. Рус. муз. общ.