Он осторожно осмотрел груду топлива и отложил все, что могло происходить от соседних деревьев. И только потом подбросил в костер дров: он был уверен, что такой сон опасен. Проснувшись, он был довольно далеко от костра. А что, если бы он ушел еще дальше и замерз, так и не проснувшись?
Однако, присев к костру, Дискан не мог забыть об увиденном во сне. Картины, в отличие от обычных сновидений, не рассеивались; чем больше он о них думал, тем ярче они становились. Эти мгновенные отчетливые видения мест города: резной блок, установленный в стене... изображение на этом блоке — он видел его только во сне... дверь, за которой — он это знает — лестница... хотя он ее не видел...
Дискан покачал головой. Кроме этих обрывков — ничего. Но они почему-то очень важны. Он никогда их не забудет, как бы ни старался.
С восходом солнца начался ясный день, снег прекратился. Дискан съел остатки мяса. Благоразумно сберечь немного на будущее, но он, когда начал жевать жесткое мясо, так и не смог остановиться.
К тому времени как солнце взошло высоко, он понял, что долина у водопадов и озеро — это тюрьма. Взобраться по ледяным склонам утесов у водопада — подвиг, на который он не решится. За рощей еще один крутой подъем, так что единственным входом и выходом в эту чашу является ручей — путь, по которому он пришел накануне вечером. Но всякий раз как он поворачивался к этому выходу, что-то останавливало его, словно он натыкался на преграду. Что это, он не знал; знал только, что этот выход для него закрыт.
Остается исследовать стены долины. К полудню он выбрал место, которое показалось ему самым подходящим для подъема, — сразу за рощей. Здесь как будто не так круто, как в других местах. В полной мере вернулся страх перед собственной неуклюжестью, и к тому времени, как он поднялся на карниз на высоту примерно в три его роста от поверхности озера, он вспотел, несмотря на холод. Вспомнив элементарную предосторожность — не смотреть вниз, он двинулся по карнизу, прижимаясь к стене утеса, обдумывая каждый шаг, прежде чем сделать его.
Вскоре узкий карниз расширился, превратился в горную тропу, похожую на примитивную лестницу. Добравшись до этого места, Дискан осмотрел путь впереди. Неровная поверхность тропы поднималась не вертикально, а по диагонали. И только немного отойдя от стены и посмотрев наверх, он увидел нависающий снег. Если случится лавина...
Дискан прикусил кончик языка и попытался дышать ровнее. Воображение с готовностью нарисовало картину возможной катастрофы. Но, преодолевая сопротивление собственного тела, он стал подниматься дальше.
Он никогда не сомневался в своей силе — только в способности ею воспользоваться, но этот подъем оказался таким трудным, что потребовалось все его упрямство. И дело не только в трудности: он находил опоры для рук и ног; нет, он боялся, что не сумеет правильно воспользоваться этими опорами и допустит какую-нибудь нелепую ошибку.
Обычно поле его зрения ограничивалось несколькими футами, но он постоянно чувствовал нависший снег, который может мгновенно смахнуть его с тропы, одолеваемой с таким трудом. Материал кокона, которым он обвязал руки, поглощал пот, но лицо его стало мокрым, светлые волосы прилипли к голове. И ему время от времени приходилось протирать глаза, чтобы избавиться от едкой соленой влаги.
Изучение дальнейшего пути показало, что он должен двигаться вдоль узкой, почти горизонтальной трещины справа от себя. Именно здесь угроза нависающего снега стала наибольшей. Руки дрожали от усилий; Дискану казалось, что тело все труднее ему повинуется. Но отступление невозможно.
Он выдохнул и передвинулся вправо, поближе к трещине. Теперь под ногами у него узкая, в четыре дюйма, полоска, которую трудно назвать карнизом. А выше, на уровне плеч, опора для рук или по крайней мере для пальцев. Прижимаясь к твердому камню, так что он царапает лицо, Дискан мог продвигаться вперед по несколько дюймов за раз.
На дюйм вперед, подтянуться, на дюйм вперед, подтянуться — кошмарное путешествие продолжалось. Он весь дрожал от напряжения, от усилий, которые требовались для преодоления этих дюймов, когда почувствовал под ногами более широкую поверхность. Узкий карниз расширялся! Облегченно передохнув, Дискан двинулся быстрее и тут же взял себя в руки: не время терять осторожность.