7 августа 1918 г. началось антибольшевистское Ижевско-Воткинское восстание. Его ход и подавление во многом определили политические настроения пермского крестьянства в последующие 1919 и 1920 гг., породили массовое уклонение от призыва и дезертирство уже призванных крестьян из частей Красной армии. В источниках можно встретить утверждения, что восстание вспыхнуло по причине мобилизаций в Красную армию. В воспоминаниях одного из руководителей восстания – командира Ижевского стрелкового полка А.Г. Ефимова – утверждается, что большевики посылали продотряды, чтобы отбирать у крестьян хлеб для голодающих городов и Красной армии, и поэтому у крестьян были свои счеты с большевиками. При этом на вооружение крестьянских отрядов, которые участвовали в восстании, было выдано не менее 60 000 винтовок57.
Как нам представляется, на Ижевско-Воткинском восстании в соседней Вятской губернии как факторе роста уклонения от службы в Красной армии и дезертирства необходимо остановиться подробнее.
Состав участников восстания не был однородным, а комплектование повстанческих частей, как и в целом частей Народной армии, далеко не всегда шло за счет добровольцев – проводились и принудительные мобилизации.
Можно выделить две основные группы. Первая – активные участники, а именно противники Советской власти, недовольные запретом продавать хлеб на рынке по «вольным ценам» (проддиктатурой большевиков) и мобилизациями в Красную армию. Это зажиточные крестьяне, бывшие офицеры, представители партий меньшевиков и эсеров, чье влияние, однако, не было существенным. Вторая – принудительно мобилизованные крестьяне, не желавшие воевать, и разными способами намеренно избежавшие призыва в Красную армию, несмотря на то, что Советской власти в общем «сочувствовали».
Последние оказались в антибольшевистских вооруженных формированиях, когда наиболее активные противники большевиков проводили насильственные мобилизации среди местного населения. После поражения восстания эта часть восставших предпочла вернуться домой. Впоследствии они были определены большевиками как «добровольцы белых» (были репрессированы или оставлены без особого внимания), причем они стремились вернуться на прежнее место работы, чтобы вновь получить отсрочку от призыва в Красную армию. Так, в Заводо-Михайловской волости председатель коллегии по управлению заводом сообщал Осинскому уездному военному комиссару: «Из колчаковской белой гвардии возвратился в Михайловский завод ранее работавший у нас слесарь Николай Степанович Баранов, 27 лет. В белой гвардии он был с ноября 1918 г. и вступил в нее по рассказам рабочих под давлением белогвардейцев и под страхом террора, проведенного у нас в то время белыми. Советской власти сочувствовал. Можем ли мы взять его на наш химический завод как нужного работника?»58. На это Осинский уездный военком ответил резко отрицательно: «Баранов подлежит мобилизации и не может остаться как работник на заводе»59.
Более 300 участников дала восстанию Тойкинская волость Оханского уезда. После поражения восстания в ноябре, во время отступления постанческих частей ижевцев и воткинцев с ними ушли 1500 жителей Пермской губернии, среди которых были женщины, старики и дети. Вряд ли их можно причислить к добровольцам. Когда они начали возвращаться домой, то говорили, что «были в подвалах» или «насильно мобилизованы»60.
Как указывалось, ранее сельскими обществами при участии ревкомов выдавались удостоверения о принудительном характере службы при оставлении Перми. Позже, после освобождения губернии, это было чуть ли не единственным доказательством «невиновности» мобилизованных. Они рассказывали на сельских сходах об их добровольности или принудительности, и они же выдавали тех сельчан, от которых пострадали крестьянские семьи, в том числе семьи красноармейцев. Иногда в характеристике дезертиров сельскими обществами можно встретить термин «случайно мобилизованный»61.