Декрет стал законным основанием для получения отсрочки в последующие годы и затронул главным образом служащих советских учреждений.
И хоть это не означало освобождение от службы полностью, а лишь предоставляло отсрочку, сразу же после выхода декрета уездные военкоматы начали получать множество ходатайств об освобождении «незаменимых работников». Иногда списки составлялись раньше, чем выходил приказ о мобилизации. В них говорилось: «освобожден приемщиком по ходатайству продовольственного отдела», «освобожден по ходатайству партии коммунистов», «собранием волостного совета рабочих и крестьянских депутатов», «коммуной слесарей и кузнецов», «кожевенным подотделом», «почтовым отделением»136. Все, кто занимал какую-либо должность в советских и прочих учреждениях и организациях, подлежали освобождению: работники военкоматов, председатели и секретари отдела снабжения, председатели и секретари комитетов бедноты, лесные сторожа, лесообъездчики, учителя, транспортные служащие137. При этом до службы в занимаемой должности почти все они участвовали в мировой войне и почти все получили освобождение138.
Так, Д.С. Полыгалов, 1888 г. р., житель д. Гремята Беляевской волости Осинского уезда находился в старой армии в качестве ротного офицера. После возвращения работал в судоходстве139. Ф.Е. Казаков, 1891 г. р., д. Наплывня той же волости и уезда, бывший унтер-офицер, по возвращении также работал в судоходстве. Рядовые Н.А. Болотов, 1895 г. р. д. Наплывня, А.В. Полыгалов, 1881 г. р., д. Гремята, К.Г. Петухов, 1874 г. р., д. Гляденово, А.А. Петухов, 1889 г. р., д. Пташки, старший писарь Г.Я. Петухов, 1887 г. р. также находились на разных должностях в гражданских учреждениях140.
25 сентября возглавляемая И. Колеговым комиссия по производству расследования о причинах неявки мобилизуемых некоторых волостей Осинского уезда на сборный пункт 14–20 сентября постановила: «В отношении волостей Рябковской, Больше-Талмазской, Больше-Гондырской и Ашапской на основании поступивших из этих волостей сведений о причинах неявки считать таковую законной. В отношении волостей: Маркетовской, Дубровской, Альняшинской, Больше-Усинской, Фокинской, Ошьинской, Сайгатской, Александровской, Савинской, Больше-Гондырской, Аксаитовской, Басинской, Ново-Артауловской, Заводо-Ашапской, Камбарской, Михайловской и Ершовской, как находящихся в сфере военных действий против контрреволюционных банд, поручить уездному военному комиссару мобилизацию этих волостей производить по мере очищения их от контрреволюционных банд. В отношении волостей Верх-Буевской и Мало-Ашапской, как не входящих в сферу военных действий и не представивших никаких документальных данных о причинах неявки их на сборный пункт, поручить уездному комиссариату произвести дознание через подлежащие учреждения и в случае установления факта явного уклонения этих волостей от мобилизации сделать распоряжение о принятии соответствующих мер к немедленной высылке из волостей всех уклонившихся на сборный пункт, применяя для этого в случае надобности вооруженную силу вплоть до расстрела»141.
Военкоматы составляли списки тех, кто не подлежал мобилизации как освобожденный. Один из таких список был составлен по Беляевской волости Осинского уезда в октябре 1918 г.142
76 работников комитета бедноты д. Курмакаша Аспинской волости направили просьбу оставить мобилизованного кузнеца «для ковки лошадей, устройства молотилок, сортировок, веялок и повозок, колес и прочего домашнего инвентаря»143. В д. Барда рабочий, узнав, что его призывают на службу, обратился к врачу 5-й Уральской пехотной дивизии с просьбой зачислить его в санитарный отряд, так как он занимается «исключительно плотническим ремеслом»144.
Аспинский волостной исполком составил список должностных лиц, подлежащих мобилизации, которых, по его мнению, следовало от нее освободить145.
Уездные военкоматы получали ходатайства и от волостных военкоматов. Так, от Рождественнского военкомата в Осинский военкомат поступил список служащих, в котором, кроме комиссара, военного руководителя, секретаря и его помощника, упоминались два лесных сторожа146.