Таким образом, немецкая оккупационная администрация, будучи, в общем, заинтересованной в поддержании враждебности между украинцами и поляками, не стремилась, однако к тому, чтобы враждебность эта принимала форму массовой вооруженной конфронтации, т. е. обоюдных карательных рейдов, над которыми немецкая администрация была бы не в состоянии получить контроль.
Украинско-польский военно-политический конфликт должен был привести к трагическим для гражданского населения последствиям. Как украинцы, так и поляки считали Волынь, Восточную Галицию, Хелмщину, Подляшье, Лемковщину и Надсанье своими родными землями, за которые было заплачено тяжким трудом многих поколений. По этой причине население было непосредственно заинтересовано в победе одной из сражающихся сторон: УПА или АК, и поэтому также дало втянуть себя в конфликт. Правы были те, кто считал сражение между соседями лишенным перспектив и пытался остановить его. Были и те, кто покидал территории, охваченные конфликтом, теряя при этом дом и все имущество, но сохраняя жизнь.
Признавая тот факт, что у украинского национального освободительного движения были поводы, чтобы начать борьбу с местным польским подпольем, действовавшим согласно планам польского эмиграционного правительства и стремившимся удержать эту территорию, как наследство Второй Речи Посполитой (хотя здесь нужно подчеркнуть, что ни польское, ни советское правительство никогда не относились к УПА как к легальной структуре), однако же ни в коей мере нельзя оправдать методов и средств ведения этой борьбы, включая применявшийся ОУН-СД по отношению к польскому населению, в том числе к старикам, женщинам и детям, принцип коллективной ответственности. Это были методы, противоречащие всем международным правовым нормам, относящимся к военным действиям, и в послевоенный период они рассматривались, как «преступные». Очевидно, что осуждения требует не только практика террора УПА против гражданского населения, но также идеология т. н. интегрального национализма ОУН, которая сыграла значительную роль в дестабилизации польско-украинских отношений уже в межвоенный период. Осуждению подлежат также антиукраинские действия польских вооруженных формирований, которые привели к жертвам среди украинского гражданского населения.
Принимая во внимание бескомпромиссность позиций польского правительства и украинских политических сил, а прежде всего ОУН-СД и ОУН-Б в годы войны по вопросам территориальных уступок, реальный шанс на согласие, установление сотрудничества и возможность избежать кровопролития или же частично ограничить его, представляется ничтожным. Исторический опыт показывает, что ни одна страна и народ никогда добровольно не отрекается от земель, которые по той или иной причине считает своими.
Быть может, только в конце войны, когда как для польского, так и для украинского движения сопротивления стало одинаково очевидным, что их усилия не повлияют на окончательное решение проблемы принадлежности спорных территорий, возникли некоторые предпосылки для создания общего фронта. К сожалению, было уже слишком поздно. Кроме того, над украинцами и поляками довлели прошлые обиды и давние счеты, которые накапливались несколько столетий. Польские политические силы не отреклись от прав на земли Волыни и Восточной Галиции, и не сумели рассмотреть в «польских» (западных) украинцах равноправных партнеров. Перемены наступили значительно позже.
